Падение Хана - стр. 30
Пока ела, слова этой женщины крутились в голове. Как будто я их запомнила наизусть. Никогда не думала, что у меня такая хорошая память. Обычно я быстро все забываю, а здесь…словно сама их написала, словно они, вот эти слова, живут у меня в голове.
Любовь к зверю, как патетично. Но в жизни так не бывает. Звери остаются зверьми и в любой момент могут перегрызть горло или задавить…Значит, либо зверь стал с ней ручным котёнком, либо….либо она любила его вот таким зверем и готова была сносить раны и царапины от его когтей и клыков. Но я ведь не она.
Я доела омлет, поблагодарила слугу и вышла в сад. Заросший, страшный, похожий скорее на лес, чем на сад, единственное светлое место — это тот самый фонтан с лебедем и женщиной. Мне ужасно захотелось ее увидеть. Эту женщину.
Но что-то внутри содрогалось от этой мысли. Как будто мне страшно увидеть нечто такое, что заставит меня сильно испугаться. А вдруг у нее обезображенное лицо или выколоты глаза. Я медленно подходила к ней…но зайти вперед так и не решалась, только на лебедя смотрела. Странно…а ведь я видела этого лебедя во сне и не один раз. Как будто все эти сны были вещими. Вот она, лебедь, появилась в моей жизни и принесла мне страдания. Я почти обошла статую, но в эту секунду к дому подъехала машина, и я тут же попятилась назад. Он приехал. Монстр вернулся…Мне казалось, он должен здесь показаться ночью. Ведь чудовища непременно выходят из темноты, но мое персональное чудовище пугало меня и мучало в любое время суток.
Он вышел из машины и твердой, неумолимой поступью шагал по тротуарной плитке. В огромных ручищах две сумки. Увидел меня и вздрогнул. Да так сильно, что я буквально заметила, как сотряслись все мускулы его огромного тела. Нет, он не испугался, а скорее….даже не знаю. Что именно это могло быть. Его узкие глаза стали чернее самой бездны.
– Пошли со мной.
Скомандовал мне и впился в меня этим невыносимым обжигающим взглядом. Я не посмела ослушаться и пошла за ним следом. В какой-то момент я вдруг поняла, что прочитанные мною строки понемногу меня успокоили, убрали тот самый суеверный страх, который у меня был ранее. Он все же человек. У него была любимая женщина и есть или были дети…
Когда мы зашли в дом, он швырнул сумки на пол, расстегнул одну из них, вытащил из нее белое свадебное платье и бросил его мне вместе с белоснежным нижним бельем.
– Надень и выйди ко мне.
Платье оказалось мятым и совершенно не новым. Оно вызвало во мне волну панического ужаса, и я отрицательно закачала головой.
– Я сказал, НАДЕНЬ И ВЫЙДИ КО МНЕ!
И вдруг меня осенило – а что, если он убил ее? Ту женщину….ту лебедь? Что, если он ее просто убил, а теперь наденет на меня ее платье и тоже убьет!
– Не надо…оно ношеное, оно чье-то, я боюсь… я не хочу его надевать.
В эту мгновение огромная ручища схватила меня за горло и сильно сдавила.
– Запомни одно – я говорю, а ты делаешь! Я сказал надеть – значит, ты его наденешь!
– Оно…оно грязное, оно с какой-то женщины… может, она…может, она болела или была заразной, я….
В глазах резко потемнело, и я пришла в себя, стоя на четвереньках на полу, во рту появился привкус крови, щеку нестерпимо пекло от пощечины. А точнее, от оплеухи.
– Еще раз замараешь своим поганым ртом даже память этой женщины, я тебя забью насмерть, поняла?