Пацанячьи истории 4. Бойня - стр. 2
Виталий-младший в это время сидел за столом в роскошном детском кресле, зажав в руке ложку, и переводил взгляд то на маму, то на папу.
– Я боюсь всяких болезней.
– Ребенок не должен расти в тепличных условиях, у него должен вырабатываться иммунитет. Я сама ездила в ваш комбинатовский садик и подбирала для Виталика группу и воспитателя. Медсестра в обязательном порядке будет осматривать утром всех детей и всех подозрительных отправлять домой. Я же, наконец-то, смогу выйти на работу.
– Зачем тебе работать, Светочка?
– Ты же помнишь, как я обожала свою работу, как я задерживалась на ней вместе с тобой.
Сидоренко вспомнил, как он имел будущую жену на рабочем столе и произнес:
– Хорошие были времена, но теперь я не хочу, чтобы ты была моей секретаршей.
– Создашь тогда для меня должность пресс-секретаря или секретарь-референта, и я буду курировать твои связи с общественностью, а также социалку на комбинате.
– Все социальные объекты надо передавать городу, пока он их забирает.
– А что ты хочешь отдать городу?
– Все: стадион, футбольную команду, детские сады и Дом культуры.
– Отдавай все, кроме детского сада, в который будет ходить наш сын. Вообще, из него можно было бы сделать элитное заведение для своих. Хотя Дом культуры тоже жалко: такое здание с колоннами, с большим зрительным залом, со сценой. В нашем городе навряд ли еще такое сыщешь. Что у нас есть – драмтеатр и филармония? Так они меньше. Строил его комбинат, значит, ДК теперь твой. Создадим там свою театральную труппу.
– Любимая, я не Савва Морозов и не Мамонтов, чтобы театры содержать – это всегда убыточно. Раньше люди в ДК хоть в кино ходили, в библиотеку, на худой конец, в буфет пива выпить, а сейчас никто не ходит.
– Очень жаль, что ты не Савва Морозов. Кто бы помнил этих купцов спустя сто лет, если бы они не спонсировали театры? Искусство вечно, а деньги – это вода, легко могут утечь сквозь пальцы. Не бойся, я тобой займусь. Не смей передавать, тем более за просто так, наш Дом культуры городу.
«И откуда только взялись мозги у этой девочки?» – подумал Виталий Дмитриевич.
Когда Сидоренко женился на юной секретарше, он видел только обворожительное тело и красивое личико. Он был влюблен, как самец, завидевший молодую самку, способную к деторождению. Оказалось, что наивная Светочка много читала в детстве, и у нее была отличная память. Она хотела после школы ехать в Москву и поступать в театральный, но родители ей не дали на это денег, а сказали, чтобы она получала надежную профессию.
– Хорошо, оставим пока за комбинатом один детский садик и ДК, остальное все спихну государству, – утвердительно произнес Виталий, решивший послушать жену.
Сидоренко вдруг вспомнил Байсакову, которая два с лишним года назад с треском проиграла губернаторские выборы. Ольга Петровна после этого была изгнана из администрации области и потихоньку теперь жила со своим мужем, кормясь с приватизированного им хлебного завода. Завод еле-еле работал, его одолевали конкуренты – открывшиеся в массовом порядке в городе мини-пекарни. Административного ресурса, чтобы их закрыть, у семейства Байсаковых теперь не было. Муж Ольги уже рассматривал последний вариант – закрыть хлебозавод, а оборудование сдать в металлолом. Виталию Дмитриевичу было абсолютно не жалко бывшую любовницу, которая когда-то вытащила его из грязи в князи. Он иногда представлял, что, если бы последовал тогда за ней, то поссорился бы с губернатором и оказался сегодня на обочине жизни. А так все идет прекрасно. Химический комбинат даже нарастил выпуск лакокрасочных изделий. Несколько комбинатов, выпускавших в стране аналогичную продукцию, прогорели и вылетели в трубу. Гудым и его банда были год назад изгнаны с комбината. Пришедший из милиции начальник охраны сумел организовать охрану на предприятии и договорился с правоохранителями о травле банды Гудымова. Через пару месяцев совладелец успокоился и, перестав лезть в дела «Химсинтеза», сосредоточился на мелком рэкете. Сидоренко в это время скупил у работников их акции.