P.S. Люблю тебя - стр. 15
– Джейден, я никогда…
– Тебе лучше расслабиться, – его голос негромкий, ладонь ложится мне на крестец и надавливает, заставляя прогнуться сильнее. Я даже не успеваю толком испугаться, как смазанная головка неглубоко проскальзывает в меня, вызывая тянущее жжение.
Я сжимаю губы и жмурю глаза, говоря себе, что это происходит не со мной. Что он, мой друг, так не может. Но последовавший короткий толчок убеждает меня в обратном. Это больно настолько, что на языке растекается солёный вкус металла, а из глаз текут слёзы. У меня никогда не было анального секса, а Джейден слишком большой. Он не груб и действует почти осторожно: углубляется медленно, постепенно расширяя пространство для себя, двигается не спеша, едва заметно ускоряя темп, но это не спасает от того, чтобы в эти минуты я не истекала кровью в душе. Его имени больше нет на моих губах, вместо них есть лишь только одна барабанящая мысль: «Я убила бабочку. Убила его бабочку».
Когда я возвращаюсь домой, то впервые не нахожу сил, чтобы зайти к Сэму в комнату. Слёз нет – есть сухость в груди, холод и опустошение. Я пойду к нему завтра, посмотрю с ним мультик и вдохну его запах, который заполнит собой открывшуюся брешь в душе. О принятом решении я не жалею, но сейчас легче не становится. Мне просто требуется переждать его снова – то ощущение, что из груди выдрали сердце.
Когда я стягиваю с себя платье, раздаётся стук и в открывшемся просвете двери возникает Айзек. Несколько секунд он перетаптывается на пороге, а потом тихо спрашивает:
– Рид подписал?
– Убирайся из моей комнаты, – я пытаюсь звучать твёрдо, но из лёгких выходит лишь беззвучный хрип.
– Таша…
Я набираю воздух и со второго раза получается гораздо лучше: голос ровный и не дрожит.
– Я сказала: пошёл вон.
7
Мама делает неспешный глоток вина и, вернув бокал на стол, вонзает в меня всю остроту взгляда. Такое выражение на её лице мне знакомо – в нём решимость настоять на своём.
– Со следующего учебного года ты должна перевести Сэма в Вэббс. Он наш единственный внук, и просто наблюдать, как ты из духа противоречия закапываешь в яму его будущее, я не могу.
Тайра застывает с вилкой в руке, и я почти вижу, как напрягается её слух. Несколько раз я имела удовольствие поставить её на место, поэтому в своих высказываниях она стала куда осторожнее.
Я целую Сэма, сидящего рядом, и наклоняюсь к его уху:
– Если ты закончил с едой, может быть, нарисуешь нас на отдыхе? И чтобы обязательно были пальмы.
– У меня всё равно не получаются такие красивые, как у тебя. В следующий раз лучше поехать туда, где их нет.
– А ты у меня стратег. Ну так ты нарисуешь?
– Пойду к себе в комнату, – великодушно кивает сын и соскальзывает со стула.
Я провожаю его глазами до лестницы и, убедившись, что он вышел из зоны слышимости, разворачиваюсь к маме.
– Школу, в которую ходит Сэм, я выбирала лично. Он со многими дружит, и его любят преподаватели. Не вижу необходимости переводить его в чопорный Вэббс.
– Напомню, ты и сама училась в чопорном Вэббс, – сухо произносит она.
– И это ещё одна из причин, почему мой сын в неё не пойдёт.
Тонкие ноздри мамы раздуваются, а Тайра выразительно поджимает губы, демонстрируя неодобрение. В каком-то смысле я получаю садистское удовлетворение от их раздражённой беспомощности.