П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 2. Аграрная реформа - стр. 65

Раздались возгласы: «По фракциям, по фракциям!» – и депутаты с шумом покинули зал. Крестьяне-депутаты больше всех других были взволнованы и удручены скандальной выходкой и сыпали по адресу кадетов весьма нелестными замечаниями: «Два года не дают работать… Оставались бы себе в Выборге, коли не отучились ругаться», «С первых шагов снова делают скандалы». Сами кадеты только разводили руками и почти не находили оправданий для непонятного выступления своего однопартийца. «Он не обобщал, а говорил лишь о потомках В.М. Пуришкевича», – только и могли сказать кадеты, видимо крайне недовольные скандальным инцидентом. Во время перерыва правые, умеренные и октябристы в своих фракционных заседаниях пришли к одинаковому решению – применить высшую меру наказания и исключить Ф.И. Родичева на 15 заседаний. Н.А. Хомяков, не желая допустить никаких прений, предвосхитил это, и Дума громадным большинством против 96 голосов левых, поляков и кадетов исключила Ф.И. Родичева на 15 заседаний. Н.А. Хомяков перед этим решением напомнил, что в руках депутатов священный сосуд, неприкосновенность которого каждый должен хранить, как самого себя. Ф.И. Родичев в большом смущении произнес свои извинения и просил верить в их искренность. Дума под конец устроила бурные овации П.А. Столыпину, оставшемуся на своем месте до конца заседания.

Во время перерыва стало известно, что П.А. Столыпин, взволнованный неожиданным оскорблением, вызвал Ф.И. Родичева на дуэль. В комнату председателя Думы Н.А. Хомякова явились государственный контролер П.А. Харитонов и министр народного просвещения П.М. Кауфман и просили передать об этом Ф.И. Родичеву, который не заставил себя ждать. Извинение происходило в присутствии министров, Н.А. Хомякова и саратовского депутата П.Н. Львова. Ф.И. Родичев признавался, что он совершенно не имел в виду оскорбить главу кабинета, что он искренне раскаивается в своих выражениях, которые не так были поняты, и просит его извинить. «Я вас прощаю», – сказал П.А. Столыпин, и объяснение было закончено. П.А. Столыпин был при этом крайне взволнован, а Ф.И. Родичев казался совершенно подавленным. Известие о том, что председатель Совета министров принял извинение, быстро облетело залы и внесло успокоение. Тем не менее выражение «столыпинский галстук» сохранилось и стало «крылатым».

Обсуждение Указа 9 ноября 1906 г. началось в Думе 23 октября 1908 г., то есть спустя два года после того, как он вошел в жизнь. Правительство намеренно не спешило с этим, казалось, самым спешным и главным для них вопросом: они хотели, чтобы указ успел пустить глубокие корни, стать необратимым. В общей сложности обсуждение его шло более полугода. Выступило полтысячи ораторов, не считая прений в Аграрной комиссии, предшествовавших пленарным заседаниям. Уже сам этот факт, а также ожесточенность, с которой шли думские дебаты, свидетельствуют о том, что все классы и партии русского общества отчетливо понимали: новый правительственный аграрный курс имеет жизненно важное значение для исторических судеб страны и, следовательно, для них самих150. В основе реформы лежало намерение дать крестьянскому вопросу либеральное решение.

Докладчиком Аграрной комиссии стал октябрист С.И. Шидловский. «Во всяком случае могу с уверенностью сказать, – писал он много лет спустя, – что ближе меня едва ли кто-нибудь из членов Думы стоял к Указу 9 ноября, так как мне же пришлось проводить его и через Земельную комиссию, и через Государственную Думу, не считая всех предварительных переговоров с Государственным Советом, правительством и проч.»