Ожидай странника в день бури - стр. 25
Ритуальные фигурки и магические символы заворожили его... он вдруг ощутил себя другим человеком: мудрым, полным внутренней силы. Словно он когда-то был этим удивительным, могущественным человеком, который знал... Что? Что он знал?
Тошнотворной волной накатила слабость...
Да, эта женщина в комнате! Она уже была... Совсем не такая, но он узнал ее, узнал бы из тысяч... Она смотрела на огонь. Как и тогда. Она шептала неведомые заклинания... манила его к себе...
«Так будет всегда», – подумал он, опускаясь в небытие...
Молодой человек, видимо, упал и пролежал в коридоре до утра. Во всяком случае, очнувшись на холодном полу, он так и не смог ответить себе навопрос: что было и чего не было? Было ли ночное видение плодом помраченного болезнью рассудка или безумной явью?
Никто ничего не сказал ему, никто его ни о чем не спросил. Хозяйка дома вела себя ровно, как будто ничего не произошло. Один только раз ему удалось поймать ее внимательный взгляд, который она тотчас отвела...
Он терялся в мучительных раздумьях. Здесь, на верху башни, сладкий морской воздух и резкие крики чаек позволяли ему забыться.
В гулком башенном колодце раздались долгожданные звуки... Женщина ежедневно поднималась сюда. Подолгу молча смотрела вдаль, в бело-розовый туман. То ли ждала кого-то, то ли тосковала по ком-то...
Жгучий интерес гостя оставался неудовлетворенным. На вопросы хозяйка отвечала уклончиво или не отвечала вовсе. Всегда была ровно приветлива, а с тех пор, как он начал поправляться, стала едва замечать его. Иногда она поднималась на башню с огромным блестящим луком и стреляла, стреляла... Натягивала тетиву и наслаждалась пением стрел. Она словно срасталась с оружием, становилась с ним одним целым, – настолько совершенным было каждое ее движение, каждый изгиб тела... Потом она спокойно опускала лук, но как блестели ее глаза, вздымалась грудь!
О, как он жаждал прижать ее к себе, вдохнуть запах ее волос, платья, прикоснуться лицом к ее щеке...
Сиур проснулся. Долго не мог унять волнение. Сердце бешено колотилось. Он лежал, глядя в ночь за окном...
Завтра перво-наперво нужно съездить к дому антиквара и поговорить с подростками. Околачиваются во дворе, в парадном, стараясь не попадаться на глаза взрослым, – такие ребята могли что-нибудь заметить, не придавая этому значения. Только расспрашивать надо умно.
Так... затем подвал. Вот с подвалом сложнее. Может быть, ночью?
Он перекинулся мыслью на племянника. Племянник у старика действительно был, – настоящий, из плоти и крови, и даже работал, причем действительно в одном из коммерческих банков.
У него мелькнуло желание утром остаться и после ухода Тины обыскать ее квартиру, но он подавил это желание. С женщинами всегда так. Начинаешь решать какую-нибудь их проблему путем приобретения еще больших проблем. С мужиками все проще. Он вздохнул и стал думать о Тине. Она спала в другой комнате. Спала ли?
Старика она, по-видимому, действительно любила. Интересно, где ее родители? Похоже, она одинока, если не считать малохольной Людмилы. Он внутренне улыбнулся, – хотя Людмилка хорошая баба, добрая, бесхитростная и преданная, без всяких этих новомодных штучек...
Так, в полудреме, он дождался утра.
Тина вышла на кухню тихая, под глазами темные круги. Волосы она гладко зачесала назад, заколола. Библиотекарша! Потянула носом, вдыхая запахи кофе и поджаренной ветчины.