Озеро. У источника власти - стр. 9
К счастью, эта минута так и не наступила, потому что произошло то, чего Арсеньев никак не мог ожидать от такого сильного соперника: тот спасовал.
– Да ладно вам, – примирительно сказал он. – Не надо обижать старого, больного, маленького человека. Я, если что, тут рядом, в деревне живу. Дом номер пять у меня, а улица у нас одна. Если помощь какая понадобится, рыбные, грибные места показать… И про озеро наше могу много интересного сообщить.
Юля с сомнением посмотрела вдаль.
– Да чего уж тут может быть интересного, дидку?
От Юлиного внимания, конечно, не ускользнуло мелькнувшее между мужчинами напряжение: все-таки, она родилась и выросла на Бежице, где драка была самым обычным делом. Теперь, увидев, что Иванвас вроде как выиграл словесное препирательство, она смотрела на незнакомца свысока.
– Позвольте представиться, – сказал тот с некоторым опозданием. – Меня зовут Петр Миронович. Можно просто Мироныч.
– Иван Васильевич, – нехотя протянул руку Арсеньев, не собираясь сообщать Миронычу, что его можно звать просто Иванвасом.
Рукопожатие крепкое, рука твердая. Житель деревни был крупным, широким, где-то за метр девяносто ростом. Но все-таки не трехметровый, каким показался тот сомнительный дровокол. Может быть, и правда, они тут все родственники, и все такие крупные, – подумал Арсеньев, и ничего необъяснимого в этой деревне нет. А лицо у него такое, потому что он – генетический урод или что-то в этом роде…
На вопросительный взгляд Мироныча Юля не ответила. Ей вовсе не хотелось знакомиться с ним.
Тут только Арсеньев заметил, что реакция у Мироныча была какая-то замедленная, но выглядело это нормально, словно такой большой человек и должен все делать медленно, степенно и по-большому.
– Так вот, – продолжал Мироныч. – О нашем озере в народе ходят разные легенды. Например, говорят, что когда-то, еще в самую первую войну, с Наполеоном, французы, отступая, утопили здесь карету, полную золота. А в последнюю войну здесь что-то немцы искали, это я сам помню, хоть и очень тогда маленьким был. Наверное, как раз ту самую карету и искали. Только никто ее не найдет никогда.
– Вы так в этом уверены? – спросил Арсеньев, вспомнив сайт экспедиции, на которой он сегодня ночью напоролся в Сети.
– Точно. Карета ведь на дне лежит.
– Ну и что?
– А то, что у нашего озера вообще нет дна.
Арсеньев улыбнулся:
– Это известная вещь. Про ледниковые озера, если они достаточно глубоки, много таких историй рассказывают. Еще про двойное дно. И церковь…
– Есть церковь! – воскликнул Мироныч. – Вот те крест, я сам видел. В детстве плавал и нырял хорошо. И вот, однажды, нырнул глубоко, а вода как раз была прозрачная, весенняя… И вижу далеко, в самой глубине – золотой крест!
Юля подмигнула Арсеньеву.
– Красивый, видать, крест! – ехидно заметила она. – Только как-то оно чуток не сходится. Если там церковь, то она должна на дне стоять. А у вашего озера, как вы давеча сказали, как раз дна-то и нет.
– Это просто две разные легенды, – нашелся Мироныч.
Разговор вдруг показался исчерпанным. Юля зевнула, взяла Арсеньева за лямку рюкзака.
– А теперича мы пойдем! – сказала она, но Мироныч, похоже, не уловил давно звучащей в Юлиной речи деревенщины.
– Знаете, Иван Василич, на что похожа его голова? – спросила Юля, когда они порядком отошли от Мироныча, ковыляющего теперь по кочкам в сторону своей деревни.