Озеро Сариклен - стр. 24
– Ну что ты, Антон, – сказала Белла Наумовна, рассказав об этом и увидев его застывшее от боли лицо. – Ну, бывает, но такое бывает не так уж часто, а вообще-то…
«Сейчас скажет, что живет хорошо», – подумал Антон и больно сжал себе пальцы.
Гости в этом доме бывали, но другие, чем в Москве. Совсем другие. Из прежних частым гостем была, может, одна только Ольга. Да и она бывала меньше, много меньше, чем хотела. Приезжала, выкладывала свои кульки и тут же, засучив рукава, принималась за уборку.
– Ну, что это такое, присесть не успела! – обижалась Белка. – Я приготовила рыбу с печеной картошкой. Все стынет. И мы еще двух слов не сказали.
Оля не могла ответить ей, что ни есть, ни разговаривать в этом хаосе она не может.
– Тебе… неприятно?.. – вдруг догадывалась Белла. – А я забываю. Ну, что ж я могу сделать?
Лицо у нее при этих словах было такое детски-простодушное, такое растерянно-обаятельное, что Ольга обнимала и целовала ее, а потом уж принималась за свое.
– Поешь, все равно посуда сейчас испачкается. Потом сразу все и помоем, – беспомощно говорила Белка, указывая на гору грязной посуды, сложенной в проржавевшую раковину, но Ольга уже разгребала завал.
– Оленька, ничего я не успеваю. Меня совсем не хватает на это, вот я и приучилась не замечать…
Белка становилась вдруг похожа на ту прежнюю, растерянную, и у Ольги больно ныло сердце.
– Конечно, когда чисто – это невозможный праздник. Только редки у меня праздники. Для меня чистота – это роскошь.
– Как будто я не знаю… Сегодня опять не ложилась?
Белка частенько работала ночами, когда Маша наконец засыпала (если засыпала…). Вот тогда-то у нее находились «для тишины четыре стены». Ну, а уж для сна – нет. На перестройку и утепление дачи нужно было очень много. Сын едва справлялся со своей второй семьей. Рассчитывать было не на кого. А работа всегда была. Только бы не вечные торопежки и угрозы срыва издательских планов…
Маша Ольгу знала и любила. Долго после ее приезда она называла женщин, которые ей нравились, «тетя Оля». А если не нравились, говорила: «Нет, это не тетя Оля». Иногда с самого утра начинала повторять «тетя Оля», «тетя Оля» и на все вопросы отвечала только одно: «тетя Оля приехала». Интересно, что почти всегда Ольга действительно приезжала в такой день, и Белка только разводила руками: «Господи, да что ж это такое?! Опять она тебя выкликала!»
Вот и в это утро с машиных губ не сходило олино имя. «Наверное, приедет,» – думала Белка.
Громыхнула дверь наверху. Антон поднялся. Заскрипела лестница. «Здравствуй, здравствуй, Тоша.» – «Доброе утро»… Утро сегодня и вправду было доброе. Хорошее утро. Как-то спокойно на душе. И Антон спокойный. Даже… непривычно как-то.
. – Сейчас я дров наколю, Белла Наумовна. Сарай починю и проведу в ваш сарай электричество, как обещал.
– Ух, как много сразу! Погоди, позавтракаем сначала. У тебя сегодня неприсутственный день?
– Угу.
Белка спрашивала осторожно. Все боялась, что его вот-вот выгонят за пьянство. Сколько таких судеб прошло через ее дом! И всем она не давала умереть с голоду. Но сегодня ей верится, что все так хорошо и есть. Не выгнали. Просто – неприсутственный день. Библиотечный, как его называют. «А как же, если вправду Оля сегодня приедет? – промелькнуло у нее в голове. – До сих пор обходилось как-то, да ведь это почти неестественно, что они здесь не столкнулись». Он просил Ольге не говорить, что здесь живет. Если был дома, Белла его предупреждала: «Сиди, мол, не вылезай». «Еще конспирации мне не хватает, – думала она каждый раз и махала рукой… – Столкнутся так столкнутся, я не виновата».