Озеро Радости: Роман - стр. 6
Последней везет Верке Рыбаковой, за которой в половину восьмого приходит одышливая косолапая бабуля с остановки семьсот шестого. К моменту появления старой медведицы Верка успевает разувериться в своем спасении и с такой радостью кивает Ясе на прощанье, что той хочется, очень хочется прикинуться кем угодно – хоть Веркой, хоть ее едва переставляющей ноги бабушкой, лишь бы свалить за пределы Санаторно-лесной школы. Они скрываются за соснами, и Яся остается у шлагбаума с чувством, что она проводила всех своих в армию, замуж или на Марс. Позже, практикуясь в метафорах, она уточняет ощущение: все умерли, она – последняя на Земле. Ощущение апокалипсиса становится особенно сильным когда она проходит мимо карусели, на которой невозможно кататься в одиночку. Еще позже, среди вымерших корпусов, в пустой палате, рассчитанной на шестерых, она убеждается: нет, умерла как раз она, все остальные – живы среди живых. И воскресенье произойдет утром понедельника.
– Можно я пройдусь с вами? – предлагает она однажды медведице.
– Куда? – пугается старуха, увлекая Верку за руку – так, будто они две красавицы, за которыми после дискотеки увязался алкаш.
– Только до остановки семьсот шестого! – обещает Яся, втайне надеясь, что ее посадят в автобус и заберут на выходные в берлогу, угостят медом и варениками.
– А у тебя что, своих родителей нет, девочка? – спрашивает старуха строго. Как можно быть такой вредной, непослушной школьницей, без родителей!
– Нету, – честно отвечает Яся. – Только папа и тетя Таня.
Медведица некоторое время обдумывает эту мысль, делает несколько шагов прочь от шлагбаума, затем останавливается, оборачивается и переспрашивает не менее строго:
– А чего папка тебя не забирает на выходные?
– Потому что у него есть тетя Таня. – Ясе удивительно, что взрослый человек может не понимать таких простых вещей.
Старуха вздыхает, отходит от ограды еще дальше, затем останавливается и бросает через плечо:
– Храни тебя, девочка, Царица Небесная и Земная.
Яся волнуется:
– А кто это – Царица Небесная и Земная?
Однако старой медведице с внучкой нужно спешить на автобус. Последний семьсот шестой, вы же сами понимаете. Яся выбегает за ограду, хотя это делать запрещено, и кричит свой вопрос в шерстяную спину медведицы:
– А она добрая?
– Самая добрая, – уверенно отвечает бабуля, не останавливаясь. – Она всех жалеет, кого больше некому жалеть.
– Как мама? – спрашивает Яся, но ей уже не отвечают.
Самое интимное место в лесной школе – библиотека, где пахнет крашеными полами и книжной пылью, а посетителей не бывает совсем, ибо кому интересно нюхать пол и пыль, когда рядом еловый лес. Ясе нравится ощущение моментального перемещения в другой мир, которое дарит соединение писанных букв в слова: проходишь сквозь портал чужого воображения, и именно там, внутри Кэрролла, Мавра или Купалы, отныне развертывается твой внутренний диалог, что делает его защищенным – не только от окружающих, но и от тебя.
В библиотеке значится библиотекарша, похожая на портрет Крупской, но библиотекаршу можно не принимать в расчет, так как она все время занята сосредоточенным переворачиванием страниц газеты «Жизнь» и тем, действительно ли у Валерия Леонтьева есть жабры. Она, как дракон, который сидит на сокровищах, но питается жабами.