Ой, мама! - стр. 8
– Мира, ты тут? – спросила я.
Ворвавшийся в комнату свет ослепил. Я прикрыла рукой глаза, а потом почувствовала, как меня куда-то затягивает.
Глава 2
Лина
– Ой, мама! – простонала я, поднимаясь на ноги. Это же надо было так приложиться. Главное, руки и ноги целые. Я пошевелила конечностями, чтобы убедиться в этом наверняка и облегченно выдохнула, когда поняла, что даже пальцы не пострадали.
– Мамочка! – крикнула мелкая, кидаясь на меня.
– Мирка! – закричала, прижимая сестру к себе. А потом испытала два взаимоисключающих чувства: радость за то, что с мелкой все хорошо, и злость – просто адскую злость!
«Ты!!! Ты!!!» – хотелось орать мне, но я смогла сдержаться.
– Отцепись! – сказала, сбрасывая маленькие ручонки. – Ну, Мирка! Что это было?
– Мам, ты чего? – растерялась малая.
– Какая я тебе мама! – огрызнулась я, отряхивая пыль с рук.
– Лина?
– А кто?
Сестра сидела на деревянном полу и испуганно хлопала глазенками.
– А мама где?
– Где мы? – вот хороший вопрос.
– Наверное, в волшебной стране. Мам, в смысле, Лин, а что произошло и почему ты – не ты?
Что значит «я – не я»? Совсем у малой фантазия разыгралась. Надо запретить ей читать сказки и играть в компьютер. Куда только мама смотрит? Может, Миру пора доктору показать?
– Лин, а почему ты стала мамой?
Я выпрямилась и посмотрела на малую, а потом на свои руки. И только тут до меня дошло – та же форма ладоней, те же длинные пальцы, отполированные ногти, вот только это были не мои руки…
– Ой… – пробормотала, оглядываясь по сторонам в поисках зеркала или стекла. Наконец, такое нашлось: – Мама?..
Из отражения на меня смотрела Светлана Владимировна. Я все-таки не выдержала и бухнулась на пол рядом с сестрой. Тихо. Тихо… Мамочка…
– Лин, да успокойся ты! – утешала меня мелкая.
– Я не хотела быть на нее похожей! – причитала, закрыв лицо руками. – Старалась делать все, чтобы мы отличались, хотя мне все говорили, что я ее копия! А теперь я вообще в ее теле! Почему? За что? А где мое-то тело?
– Линочка, – на удивление добрая сестра ворковала, поглаживая меня по голове. – Ты только не плачь! Мы однажды хотели пошутить над учителем по природоведению, но шутка не удалась. Мы думали, что она будет злиться, но Инга Алексеевна сказала, что после тридцати переживать надо как можно меньше, так как нервы не восстанавливаются и морщины плохо разглаживаются.
Услышав неожиданную реплику Миры, я вытерла глаза и, напоследок шмыгнув носом, успокоилась.
– Страшно представить, что вы учудили, если учитель такое сказала, – пробормотала я. – А мне всегда казалось, что у учеников школы для одаренных всегда идеальное поведение.
– Почти, – уклончиво ответила Мира.
Я опять шмыгнула носом и нашла в себе силы, чтобы усмехнуться. Ладно, потом буду лить слезы. Сейчас стоит разобраться с другими вопросами. Например, что произошло и где мы? О том, почему мы с мамой поменялись местами, я предпочитала пока не думать.
Итак…
– Мелкая, что случилось? Ты так кричала!
Сестра будто задрожала. Повинуясь неведомому мне до этого инстинкту, я прижала ребенка к себе.
– Когда ты ушла, – начала рассказ Мира, – я побежала в свою комнату, чтобы достать ключ…
– Ключ?! – изумилась я. – Какой ключ?
Мира потупилась. Она робко посмотрела на меня, как будто размышляла: доверять или нет, а потом вытащила из-под ворота домашнего коричневого платья ниточку.