Овсяной оборотень - стр. 8

– Эй, городская, как тебя там? – Аня обернулась.

Олеся сидела, закинув ногу на ногу, на бревне, приспособленном под лавочку, рядом стояла девочка в майке с «Титаником».

– Аня. Чего вам? – Аня старалась не грубить, она уже приметила, что местные не всегда хотят обидеть, даже если говорят вещи, которые на её районе сочли бы хамством. Вот только в том, что Олеся тоже относится к этому феномену, она очень сомневалась. Но ссориться не хотелось, да и кукуруза остывала.

– Ты к бабке сходила уже?

– А? Куда? – Аня подошла к девочкам и поставила пакет на бревно.

– Тут есть костяная бабка. Цыганка, которая на костях гадает.

– И зачем мне к ней ходить?

– Как это зачем? Про парня своего спросить, у тебя что, там в городе и парня даже нет? Ну не знаю, про Тиму спроси. – Она улыбнулась ехидной улыбкой на мгновение и продолжила наигранно жевать жвачку. Подружка громко расхохоталась. Ане захотелось ударить их обоих. – Или ты боишься?

– Да денег у неё просто нет, вон майка драная какая. – Вставила свои пять копеек подружка Олеси.

Аня почувствовала, как в животе лопнул какой-то яростный комок, она схватила пакет, и холодок пробежался по позвоночнику, застыв на воротнике, под волосами. Злость словно царапала коготками шею. Мерзкие.

– Ничего я не боюсь! Где там эта ваша бабка?

Они втроём дошли до дряхлой брезентовой палатки, стоявшей на некотором отделении от «городка». Девочки хихикали и подначивали, и несмотря на то, что Ане совсем не хотелось туда заходить, она окинула Олесю злобным взглядом, всё-таки залезла в палатку.

Запах был отвратительный. Пахло сыростью и старыми матрасами, вперемешку с приторными благовониями. Палочки дымились прямо внутри. «Как она здесь ещё не сгорела заживо?» – подумала Аня и сквозь слёзы, накатившие на глаза, присмотрелась к старухе, сидевшей, сложив ноги лотосом, в глубине палатки. Бабка была худая как смерть. Цветастый шёлковый халат, узором напоминавший ковры, висевшие у всех старушек на стенах, свисал на ней словно на вешалке, не пряча, а скорее подчёркивая болезненную худобу. Из-под рукавов торчали тонкие жилистые руки с длинными жёлтыми ногтями. Вьющиеся седые волосы собраны в гнездо на голове. Аня на секунду забыла, как разговаривать, а бабка смотрела на неё оценивающе и кашляла.

– Чего пришла? – вдруг прохрипела она, наконец-то прокашлявшись.

– Я… Мне тут девочки рассказали, что вы гадаете.

– Девочкам гадаю, да. Деньги есть у тебя?

Аня порылась в поясной сумке, вытащив остатки мелочи, и сложила на деревянную доску, лежавшую напротив бабки, служившую ей столом.

– Маловато, – гадалка ногтем разложила монеты в линию. – Больше ничего нет?

– Могу кукурузу вам отдать.

– Сдалась мне твоя кукуруза.

– Больше ничего нет.

– А на цепочке что? Крестик? – она ткнула Ане в шею пальцем, потащив за цепочку, и монетка с дырочкой выскочила из-под футболки.

– Это оберег. Какая-то иностранная монетка. Не думаю, что много стоит.

Старуха сузила глаза.

– Ну, если ничего не стоит, то и её давай. Тогда погадаю.

Аня на мгновение заколебалась. Но вспомнив, как легко дед отдал монетку и как ехидно улыбалась Олеся, сняла с цепочки серебристый кружочек с выгравированными цветами и кинула на доску к остальным. Бабка улыбнулась.

– На вопрос? На любовь? Или на будущее хочешь погадать?