Отжимания и подтягивания второй рукой потентата. Реинкарнация Победы – 3 - стр. 48
В отчёте было сказано, что хотя редуктор получился без масла даже немного легче механического, который устанавливался на торпедные катера, не требовал глушить двигатель для переключения направления вращения гребного вала и полностью оправдал ожидания в отношении шумности, особенного на малых оборотах. В плюс ему шла простота устройства, которое включало в себя гидронасос дизеля и две закреплённые на гребном валу гидротурбины переднего и заднего хода. В минусе была потеря мощности на перекачивание масла, которая составляла до пяти процентов мощности дизеля. Особо было сказано о комплексных установках нескольких двигателей, работающих на один вал.
ГУ морского судостроения было вынуждено согласиться, что литьё бронзовых колёс центробежных насосов и турбин в принципе не сложнее изготовления гребных винтов, и уж куда проще шевронных шестерён механических редукторов. Моряки смирились с некоторой потерей мощности единичного двигателя. Компенсировав её увеличением числа моторов. Сначала речь шла о четырёх 16—16, скомпонованных на минимальном расстоянии от турбин параллельно гребному валу. В этом случае общая мощность на валу, с учётом вероятных потерь, могла составить четырнадцать с половиной тысяч лошадиных сил. Представители НК ВМФ признали это недостаточным, потребовав ввести пятый мотор, устанавливаемый с торца гребного вала и довести мощность на валу до восемнадцати тысяч. На этом и остановились окончательно в самый канун Рождества, но я попросил зафиксировать моё особое мнение, что подобную силовую установку необходимо всесторонне испытать на опытном судне, прежде, чем ставить на линкор.
Приехав под конец рабочего дня к себе в КБ, которое уже почти два месяца работало фактически самостоятельно, без моего бдительного присмотра, я вознамерился было утроить «начальственный набег» на отделы, чтобы своими глазами посмотреть истинное текущее положение дел, а не отчёты начальников. Но человек предполагает, а выходит всё совсем по-другому, раздался телефонный звонок и Киреев, через конвойного, попросился на приём.
– На ловца и зверь, Василий Васильевич, – приветствовал я начальника отдела, работавшего по «бочонку». – Если что-то важное, можем здесь поговорить. Но если не очень, то пойдём к вам в отдел, обсудим по дороге.
– Хм, гражданин начальник, – замялся конструктор. – Четыре дня не мог вас застать. Так что, получается, подарок аккурат к Рождеству.
– Ты это о чём? – от такого резкого изменения темы разговора я несколько растерялся и, по-своему, отшутился, заставив задуматься уже Киреева, – Я мзды не беру, мне за державу обидно.
– Так я не о том… То есть подарок имеется… Тьфу! Как сказать? Всей державе подарок то есть!
– Ну, раз так, веди, показывай, – слова старого инженера меня не на шутку заинтриговали.
– На завод идти надо. Пока мои все ещё там.
Чтобы не терять времени даром, на МССЗ мы выехали на моей машине и уже через десять минут, миновав проходную подъехали к примыкавшей к механическому цеху лаборатории. Войдя внутрь, сопровождаемый Киреевым, я обнаружил прямо посреди помещения блестящую некрашеным металлом бочку и стоящих вокруг неё зеков-инженеров.
– Неужели? Он самый!? А что ж вы там в лагере у себя в отделе собирали?
– Он самый! Мотор «КД»! – с нескрываемой гордостью ответил Василий Васильевич, – А в лагере тренировочный макет на основе «сотки», мы на нём отдельные элементы конструкции отрабатывали.