Отыграть назад - стр. 17

– Чудесно, – объявил Рон и опустил камеру. Теперь она снова смогла разглядеть его глаз: карий и, по большому счету, самый обыкновенный. Грейс чуть не рассмеялась от растерянности. – Нет, правда, все было замечательно, – сказал он, видимо, не сумев понять ее. – Вот мы и закончили.

В высшей степени умышленное пренебрежение состоянием таунхауса, расположенного на Восточной семьдесят четвертой улице и принадлежащего Салли Моррисон-Голден, явствовало прежде всего из его фасада. В наружных ящиках для растений торчали немыслимого вида увядающие и уже давно засохшие цветы, а к железной решетке над входной дверью был привязан сдувшийся красный воздушный шарик. Дом стоял на густо усаженной деревьями стороне улицы между двумя безупречными особняками, возведенными в старинном стиле в то же время (и, скорее всего, теми же архитектором и строителями). Казалось, эти элегантные здания с ухоженными и, безусловно, дорогими растениями и до блеска вымытыми окнами уже давно запаслись терпением и снисходительно относились к своему соседу, все больше напоминающему городские трущобы.

Дверь Грейс открыла дородная домработница, немка по происхождению. В доме царил такой же полный беспорядок, граничащий с разрухой, и это впечатление усилилось уже у самой двери (та не открывалась до конца из-за сваленных за ней переполненных пакетов). Такой же бардак наблюдался повсюду, и причиной ему были дети. Повсюду были разбросаны следы их бурной игровой деятельности – в коридоре до самой кухни и на лестнице, ведущей наверх (в такие же, вне всяких сомнений, захламленные помещения которых Грейс отсюда не видела). Но все это делалось умышленно, как показалось Грейс в тот самый момент, когда женщина (Хильда? Или Хельга?) открыла ей дверь и она осторожно вошла внутрь.

Салли была, пожалуй, самой богатой женщиной из всех знакомых Грейс, и имела несколько человек прислуги, по крайней мере кто-то из них должен был поддерживать порядок в доме. О чистоте говорить не приходилось из-за присутствия тут четверых детей (а были еще двое от первого мужа Саймона Голдена, они приезжали сюда на выходные с полным набором своего добра, куда входило все для выполнения домашних заданий плюс спортивное снаряжение и всевозможные электронные приспособления). И все же Салли упорно продолжала скапливать немыслимое количество всевозможного хлама. Все пространство возле лестницы было завалено им. Тут лежали горами бесчисленные пары изношенной обуви, высились похожие на неустойчивые башни пачки старых газет и журналов и, конечно, пакеты с покупками из детских магазинов. Взглянув на них, Грейс машинально произвела в уме быстрый расчет.

Пять минут на то, чтобы передвинуть их, распаковать, аккуратно свернуть пакеты и положить в то место, где хранятся подобные им для дальнейшего использования. Две минуты – чтобы собрать все кассовые чеки и спрятать в папку или ящик, где они обитают (или должны обитать), снять ярлыки с одежды и отнести ее к стиральной машине. Еще две минуты – отправить краски и бумагу туда, где дети рисуют. И наконец, две минуты на то, чтобы собрать упаковочную бумагу и вынести ее на улицу к мусорному баку. На всё ушло бы максимум одиннадцать минут. Неужели это так трудно сделать?