Ответы - стр. 12

И все же дневные «заботы» Хунаб Ку по обустройству быта воплощенных, возведению жилищ, возделыванию почв, рождению детей и прославлению богов, Отцом которых он является, переведенные мне, Жрецу, устами мудрого Ицамна, не могут сравниться с ночным учением под присмотром Его бесчисленных глаз.

Затихнет мир нижний, солнце укатит сияющее колесо за лесной горизонт, ночь сомкнет веки майя и утихомирит обитателей джунглей, благостная тишина окутает Храм Солнца, и тогда я, Жрец, погружаюсь в озеро единения с Хунаб Ку. Глаза мои закрыты, мысли придавлены рукой покоя и недвижимости, сердце сокращает удары вдвое, и открываются «врата» на переносице, через них в меня входит Ицамна, бог, никогда не множащий Себя, но, оставаясь цельным, полностью заполняющий храм души, тело того, кто впустит доверившись и не устрашась.

Теперь я, Жрец, одно единое с камнем, ветром и ночью, я – тысячная часть Отца богов и я полон богом Мудрости.

– Жрец, – слышу я голос внутри, – Я Хунаб Ку, спрашивай.

– Я хочу знать о жизни, – отзываюсь я.

– О жизни в теле жреца, – не спрашивая, отвечает всезнающий Хунаб Ку.

– Да, о рождении и смерти, – подтверждаю я.

– О датах? – уточняет Хунаб Ку.

– Да, Величайший.

– Время передачи части Меня в телесный храм – Мой малый вдох, время, когда мой брат, Юм Кимил, Повелитель мертвых, заберет себе тело – Мой малый выдох. Твоя душа, моя часть, как и всякая другая, существует Моим дыханием. Всякий раз, отщепляя от себя, Я начинаю «дышать» в новом ритме.

– Сколько раз появляться мне в плотном теле, Величайший?

– До тех пор, пока Я не выдохну тебя полностью, при этом целиком вдохнув тебя, – голос Отца богов ласков и нежен.

– А количество вдохов?

– Как зерен в початке кукурузы – приблизительно одинаково, но у каждого свое.

– Ведом ли срок моего пребывания в телесном храме?

– Он определен заранее, но Юм Кимил может забрать тело раньше срока, через преждевременную смерть.

Я, Жрец, знаю, о чем говорит мне Отец богов. Сколько раз здесь, на жертвеннике Храма Солнца, я, поторапливаемый Повелителем мертвых через толкование Ицамна, вырывал сердце у майя, задаваясь вопросом – не полны ли уши мои придорожной грязи, не одурманен ли разум мой кактусовыми курениями, не легла ли пелена стенаний на очи мои, чтобы не смог я слышать, видеть и разуметь Истину? Горячее сердце, что сжимаю в высоко поднятой руке для Хунаб Ку, не ввергает ли меня, Жреца, в царство Юм Кимила еще глубже?