Отверженные Последние из рода Эванс - стр. 12
У меня была похожая ситуация. Все мои подруги испарились, как только у меня исчезли деньги, чтобы ходить с ними в кафе или на ярмарки. Красивых и модных нарядов больше не было, так что гулять с ними мне больше не разрешалось.
– Лили, извини, но ты нас позоришь в этом, – моя подруга, Мисси, сморщив носик, ткнула в штопаное платье. – Мы больше не можем дружить.
Мне повторять не надо было. Я больше не искала встречи с ними и не просила со мной общаться. Нас осталось трое против всего мира.
– Эми, я должна кое-что тебе сказать, – шепнула сестре, не зная, как начать разговор.
– Что же? – заинтересовалась девочка.
– Наш отец… Он больше не придёт, – выдохнула я с жалостью. Пусть папаша был отвратительным, да и я не испытывала к нему родственных чувств, но для Эми и Томми…
– Сбежал, горько выдохнула сестра, всё ещё надеясь, что отец одумается.
– Он погиб, милая.
Эми молчала. Молчала долго, разглядывая причудливые тени на потолке. По щеке скользнула слеза. Не сдержавшись, я прижала сестру к себе, гладя по голове, успокаивая.
– Ну и пусть, – всхлипнув, зло выпалила она. Но не сдержавшись, вцепилась в меня и горько разрыдалась.
Всё, о чём она мечтала, рухнуло в один миг. Отец не одумается, не бросит пить и не развяжется с карточными играми. Его больше нет, а значит мы теперь не только попрошайки Эванс, мы ещё и сироты. И мы втроём против всего мира.
Я долго гладила сестру, пока не услышала чуть рваное, но глубокое дыхание. Заснула, милая. Укрыв малышку одеялом, я легла на своё место и закрыла глаза. В голову лезли разные мысли. Было страшно… Страшно так, как никогда в жизни.
Справлюсь ли я с двумя детьми? А что, если их заберут в приют?
Надо скорее обратиться в управление и запросить опекунство. Я уже совершеннолетняя, а работа у лорда будет мне хорошим подспорьем. Да, дом у нас в плохом состоянии, но здесь, на кухне, есть всё для проживания. И хорошая печь, и спальные места. Да и еда в кастрюлях будет.
У меня обязательно получится! Обязательно!
Я думала о чём угодно. Строила планы и представляла, как пройдёт завтра день. Я гнала от себя мысли о кредиторах, надеясь, что это как-то само разрешится. Не пойдут же они на явное вредительство? На сколько я знаю, долг списывается, когда умирает должник. Так почему с нас требуют что-то?
Ещё одна мысль мне не давала покоя. Я не рассказала об этом Эми, да и вообще побаиваюсь говорить кому-либо.
Там, на площади, камень показал, что у меня есть магия.
А что, если это так? Что, если я обладаю магией, но при этом совершенно не умею ею пользоваться!
Это страшно… Меня ещё в детстве пугали, что необученный маг – это страшное оружие против самого себя. Необученные маги сжигали свои дома, устраивали потопы всей деревне, убивали людей.
А что, если я виновата в смерти папаши? Что, если он из-за моих слов попал под колёса той телеги? Что я ему сказала? Что?
Я лихорадочно вспоминала свои слова.
Брось их и выметайся… Что, если он повиновался моей магии и из-за этого не заметил телеги?
Я заскулила, зажав зубами край одеяла. Это означало, что когда расследуют смерть отца, они поймут, что тот действовал не по своей воле. По воле магии.
А магией владею я.
Я долго лежала, дрожа от страха, укрывшись одеялом с головой. Даже голова заболела. Страх не отпускал меня, но… Завтра рано вставать. Стараясь глубоко дышать, я уговаривала себя, что просто не могла бы заставить человека уйти. А если это и так…