Отверженная жена дракона - стр. 18
Эти мысли бестолковые, жалкие, детские, но от них так горько, так обидно за себя, что я падаю лицом в подушку и давлюсь слезами. Будто глупая пастушка из детской сказки, которой разбил сердце дикий оборотень-волк…
В той сказке пастушка думала, что волк её любит… а он целовал девчушку лишь потому, что от неё так аппетитно пахло овечками, которых она каждый день пасла на полянке перед лесом. Волк обожал лакомиться овечками, и поэтому ему так нравилась пастушка… но однажды, он забылся, и желая поцеловать, откусил бедняжке голову.
Вспышкой приходит понимание: Однажды и Клоинфарн забудется. И тогда…
К утру я засыпаю беспокойным сном.
А просыпаюсь в ужаснейшем настроении, когда солнце стоит уже высоко. Лучи проникают в комнату. Они золотом подсвечивают балдахин, искорками отражаются на трёх лакированных стойках… но рассеиваются, когда касаются слеплённой из тьмы женской фигуры, сидящей на краю моей кровати.
Чёрные волосы женщины развивает ветер, которого на самом деле в комнате нет. В провалах глазниц мерцает алый огонь, рот уродливо изогнут.
Раньше я бы уже дрожала и плакала от ужаса! Но сейчас не испытываю ничего похожего на страх. Словно после вчерашнего путешествия в Аштарию что-то во мне переломилось… и изменилось навсегда.
— Он предаст тебя… — скрежещет тень.
— И тебе доброе утро, Эйда, — отвечаю я с ироничной улыбкой.
— Всё повторится… я же говорила… — шипит Эйда, наклонив чёрную голову.
— Это я уже слышала.
— Будущее не врёт. Оно неизменно… — по нарастающей продолжает тень.
— И эта песня тоже была. Оригинальность и красноречие — не твой конёк, да? — спокойно спрашиваю я, рассматривая колыхающуюся тёмную фигуру.
Нет, всё же мы с ней совершенно не похожи. Черты лица Эйды смазаны, но те, что проступают сквозь дымчатую маску — гораздо тоньше моих. Наши фигуры тоже разные, у меня тип “песочные часы, а у неё… хм, доска? Хотя может тень просто худая, вон, и ночнушка болтается свободно.
С голосом тоже непонятно. Эйда или сипит, или шепчет, будто у неё неизлечимая простуда. По сути ведь она даже не призрак — она появилась из-за всплеска эмоций. А каких? Помнит ли она, что с ней случилось?
— Эйда, почему ты предала Клоинфарна? — спрашиваю я, подтягивая к себе колени и щуря глаза, от проникающего через окно солнца.
— Он! Мой! Уходи! — взвивается тень, поднимаясь на ноги и увеличиваясь в размерах. Потом закрывает лицо руками, шатаясь из стороны в сторону, как сломанная кукла. Слова звучат мучительно, будто она с трудом отдирает их от своего нутра. — Ты. Забрала… Он. Не простит.
— Конечно, не простит! — хмыкаю я. — Ты зачем сердце дракону вырезала? Ладно бы, ну не знаю… рог отломала. Или почку одолжила! Их хотя бы две.
— Тыыыы! Ты! — нараспев воет тень.
— Я-я, — раздражённо закатываю глаза.
— Всё из-за тебя!Уходи! Должна… принести… ему! …ждёт!
— Всё! Уши от тебя болят! — рычу на неё. И когда она снова широко распахивает чёрный зев рта, я хватаю одеяло и накидываю на тень, обрывая её очередной бессмысленный выкрик. — Так-то лучше!
— Ш-ш-ш… — угрожающе раздаётся из-под взметнувшегося в воздух одеяла, и вдруг комната погружается во тьму, будто на голову внезапно накинули холщовый мешок!
Испуганно взвизгнув, я озираюсь. Но не вижу даже своих рук. Будто зрения лишилась! Паника накатывает, но я заставляю себя замереть и мысленно приказываю успокоиться. “Тень не опасна! И она боится моей магии!” — Усилием воли напоминаю себе.