Отвергнутая целительница для Дракона - стр. 10

Вспомнилось, что адресатом была указана я, а тётушки взяли и прочитали письмо! Какая наглая бесцеремонность!

– Дорогая, он должен был сам тебе всё рассказать, – робко вставила тётушка Беатрис, но её доводы потонули в потоке слов сестры.

– Даже если бы и рассказали, чтобы изменилось? Жить в нищете в какой-то деревушке… Это твоя мечта?

– А что если, да?

– Какой вздор! – тётя Ванда даже не попыталась скрыть своего презрения. – Генри поступил совершенно верно, когда выбрал деньги.

Нет, вы только послушайте, она его ещё и защищает? Просто немыслимо! Ни капли поддержки, сочувствия…

– А как же любовь?

– Любовь? Ха! На любви, дорогая моя, далеко не уедешь! – рассмеялась тётя Ванда.

– Какая же вы холодная и расчётливая…

– Кара! – жёстко прервал меня отец. – Следи за своим языком!

– Нужно заняться твоим воспитанием, – тётя резко швырнула салфетку на стол, словно только что бросила мне вызов.

– Попробуйте… – прошептала я, не сводя с родственницы полыхающего взгляда.

Вот-вот мог бы произойти грандиозный скандал. После всего, что со мной сегодня случилось, не знаю, сумела бы я сдержаться. Не буду лукавить, но с тётей Вандой мы были чем-то похожи. Обе пробивные и за словом в карман не полезем. Даже мама, когда была жива, не раз отмечала схожесть наших характеров. Вот и выходило так, что мы с тётей постоянно ссорились.

– Кара, мне кажется, тебе лучше пойти к себе, – мягко предложил отец, пытаясь предотвратить взрыв.

Тётя прожгла меня испепеляющим взглядом, но я выстояла. Гордо приподняла подбородок и почти встала, как вдруг в столовую ворвался взволнованный дворецкий.

– Смитэрс, что такое? – отец поднялся из-за стола.

– К вам… полиция нагрянула, сэр.

Я сглотнула вязкую слюну. Что-то мне подсказало, что явились именно за мной. Тётя Ванда, словно прочитав мои мысли, нервно прошептала:

– И что же ты натворила?

Время тянулось мучительно медленно. Прошёл час, за ним другой, третий… Тени за окном становились длиннее, погружая улицу во мрак. Тётушки, утомлённые переживаниями этого безумного дня, удалились в свои покои, а я все продолжала бесцельно бродить по гостиной, не в силах уснуть.

Отец появился в доме, лишь в одиннадцатом часу вечера. Бледный, с сурово сжатыми губами и тяжёлым, полным ледяного огня взглядом, который, казалось, пронзал насквозь. Таким я видела его впервые, и интуиция предупредила, что добром эта ночь не кончится.

– Смитэрс, – резко бросил он, обратившись к появившемуся на пороге дворецкому, – принесите в кабинет бутылку бренди и бокал! Кара? – видимо, только сейчас отец заметил меня, притаившуюся за тяжёлой бархатной занавеской.

– Да…

– В мой кабинет! Живо! – голос родителя разнёсся по дому, словно раскат грома.

Сглотнув застрявший в горле ком, я послушно последовала за отцом. Сердце бешено колотилось в груди, грозясь выпрыгнуть наружу. Похоже, сегодняшний взрыв гнева в доме Генри не прошёл для нас бесследно…

– Садись! – рявкнул отец, указывая на кресло, стоявшее напротив массивного рабочего стола.

Я молча подчинилась, чувствуя на себе его недобрый взгляд. В комнате повисла напряжённая тишина, прерываемая лишь размеренным тиканьем старинных часов на стене, отсчитывающих не только время, но и приближение чего-то неизбежного.

Через какое-то время дверь скрипнула, заставив меня вздрогнуть.