Размер шрифта

Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года - стр. 128

Диагноз – «тяжелый прогрессирующий недуг» – перешел и в некролог, что вызвало возмущение многих писателей, и в частности Михаила Шолохова. По воспоминаниям Михаила Шкерина,

потрясая газетой, он неистовствовал:

– Ну, ты подумай, какую подлую причину выставили! Прочитал вот, звоню в Президиум ЦК. Разговаривал с Ворошиловыми. Зачем, спрашиваю, такую версию опубликовали, посмертно унизили талантливейшего писателя, героя гражданской войны, вместе с делегатами десятого съезда партии штурмовавшего мятежный Кронштадт в двадцать первом году, тяжело раненного в том бою, – зачем? И знаешь, что сказал в ответ Ворошилов ноющим голосом? Он, слышь, нам страшное письмо оставил, на личности членов Политбюро перешел! (М. Шкерин. С. 5)146.

Откликом на самоубийство Фадеева и правительственный некролог стало написанное тогда же стихотворение Бориса Пастернака:

Культ личности забрызган грязью,

Но на сороковом году

Культ зла и культ однообразья

Еще по-прежнему в ходу.

И каждый день приносит тупо,

Так что и вправду невтерпеж,

Фотографические группы

Одних свиноподобных рож.

И культ злоречья и мещанства

Еще по-прежнему в чести,

Так что стреляются от пьянства,

Не в силах этого снести.

(Б. Пастернак. Т. 2. С. 280)

До 15 мая. Секретариат правления СП СССР образовал комиссии по литературному наследию репрессированных писателей И. Батрака (председатель Г. Коренев), И. Беспалова (председатель И. Анисимов), Артема Веселого (председатель В. Гроссман), И. Катаева (председатель Н. Чуковский), И. Фефера (председатель А. Прокофьев).

16 мая. Похороны Александра Александровича Фадеева.

Как вспоминает Александр Злобин,

Фадеева хоронили торжественно, с уклоном в помпезность. Людской поток вливался в Колонный зал. Траурный митинг на Красной площади. И вместе с тем была явная недоговоренность во всем этом действии, организованном напоказ (А. Злобин. С. 17).

Вопреки последней воле писателя (быть похороненным рядом с матерью, то есть на Введенском кладбище) его похоронили на Новодевичьем кладбище.

Вот написанное тогда же, но опубликованное только в 1989 году стихотворение Константина Левина «Памяти Фадеева»:

Я не любил писателя Фадеева,

Статей его, идей его, людей его,

И твердо знал, за что их не любил.

Но вот он взял наган, но вот он выстрелил –

Тем к святости тропу себе не выстелил,

Лишь стал отныне не таким, как был.

Он всяким был: сверхтрезвым, полупьяненьким,

Был выученным на кнуте и прянике,

Знакомым с мужеством, не чуждым панике,

Зубами скрежетавшим по ночам.

А по утрам крамолушку выискивал,

Кого-то миловал, с кого-то взыскивал.

Но много-много выстрелом тем высказал,

О чем в своих обзорах умолчал.

Он думал: «Снова дело начинается».

Ошибся он, но, как в галлюцинации,

Вставал пред ним весь путь его наверх.

А выход есть. Увы, к нему касательство

Давно имеет русское писательство:

Решишься – и отмаешься навек.

О, если бы рвануть ту сталь гремящую

Из рук его, чтоб с белою гримасою

Не встал он тяжело из‐за стола.

Ведь был он лучше многих остающихся,

Невыдающихся и выдающихся,

Равно далеких от высокой участи

Взглянуть в канал короткого ствола.

(Цит. по: К. Ваншенкин. С. 85–86)

17–22 мая. В Москве и Ереване Неделя французских фильмов.

17–25 мая. В Москве в работе Международного комитета славистов, который готовил IV Международный съезд славистов в Москве (1–10 сентября 1958 года), принимает участие Роман Якобсон. Как вспоминает Вяч. Вс. Иванов,

Страница 128

На следующую страницу