Размер шрифта
-
+
Оттенки чёрного. Сборник стихотворений - стр. 2
Ну и что? Всё-равно денег нету.
Я сбегу. Укачу-ка в деревню!
Там избушка стоит нежилая,
Да соседка Марья Сергеевна.
Поутру золотит Солнце росы,
На пруду меня ждёт рыбалка.
И карьеру пущу под откос я.
Только времени трачена жалко.
На душе станет снова спокойно.
Отосплюсь, отопьюсь сладким чаем.
Заскучаю, тебя ночью вспомнив,
И открытку с утра отправлю.
Марку шлёпну рукой на дорогу:
Приезжай поскорей, дорогая!
Тут деревья – и те ближе к Богу.
А житьё – абсолютно, как в Рае…
В антракте весёлого лета
Снегопад. И надежда умчится
С мокрым снегом к тебе на закат
Помню, чувствовал я: Не получится
Отыграть нам с тобой первый акт.
Эх, в антракте весёлого лета
Нам остаться бы только вдвоём!
Я б признался в любви – ну конечно
Мне не страшно – один раз живём.
В белой стуже куётся характер
В банке розового рассола
Мотается жёлтый укроп.
Всё случается снова и снова
Ну а я к зиме не готов.
И душевно я очень противлюсь.
Хоть и знаю, что тщетно всё.
Но на брови шапку надвину,
Выйду в дверь да на голый лёд.
Убедиться, что снова холод
Понаполз-окружил, задавил.
Даже Солнце и небо белые.
Я не помню, как лето прожил.
В белой стуже куётся характер
И застывшие складки лица.
Внутри ярость грохочет как трактор:
Только тронь – и сорвётся резьба.
Словно бог из замёрзшего Ада
Я с лопатою вышел в дозор.
Потемнело холодное небо.
Снова снегом завален двор.
Ветер призраком шепчет песни
Средь сосулек на ветках берёз.
Я пишу тебе это послание,
Чтоб ямщик завтра в почту отвёз.
В деревне Страшного суда
В деревне Страшного суда
Я брёвнышки считал кастетом.
Текла ленивая вода,
Жара сменялась вдруг рассветом.
И скукота, и глупость, пыль,
И запустенье холостое —
Всё осуждает твою быль
И помнит всё твоё плохое.
Когда ж мой час? Тоска зудит.
В окне напротив паутина.
Везёт, когда ты сам паук
И осуждаешь мух невинных.
Весь мир – игра
Весь мир – игра.
Выигрывают наши.
Но эти наши никого не признают.
Я среди них как овн средь барашек.
А кто нас съест, и кто же наш пастух?
Куда ведут все эти реки, тропы,
Кто режет стропы на небесной высоте?
Кто струны тянет из больной Европы.
И кто пельмень свой варит в уголке?
Никто не поцелует в щёчку
Ну или, впрочем, хоть куда.
Зачем? Отращивают зубы.
Сожрут – но скажут, что любя.
Вёл меня отец мой
К яблонову саду вдоль курганов древних
Вёл меня отец мой, за руку держа.
На высоком древе
Вижу странну птицу.
О Земле прекрасной
Вне пределов сада
Пела нам она.
Сердце встрепетало – голос предков слышал:
Тихий родной голос
Из глубин души.
И отец сказал мне:
Сын мой! Милый сын мой…
Ты теперь их слышишь,
Ты теперь их знаешь —
Голос их запомни
И в душе храни.
Солнце стало красным, стало уж садиться.
Тени холодили слёзы на щеках.
Яблони, качаясь, тихо шелестели:
Нам пора прощаться!
Вам идти пора…
Вижу мою птицу —
Нас с отцом оставив,
На широких крыльях
Высоко взлетела
Прямо в небеса…
Вихри снежинок
Вихри снежинок, нам неизвестных,
В мир наш спадают, поя свои песни.
Пепел тел бренных водных кристаллов
Сыплет и сыплет – кто их посылает?
Я их считал и глядел в небосвод:
Видел сосульку и водоотвод.
Видел кота, что сигал вниз за птичкой,
Видел, как пробует сало синичка,
Видел себя вверх ногами в сосульке,
Видел девчонку с цветком в переулке.
Видел меня и Снежинковый Бог
И снег отменил до поры – так-то вот.
По пояс в снегу, непрерывно пыхтящий,
Я чувствовал жизнь, и что я – настоящий.
Страница 2