Отсутствие жизни. Ночь упырей - стр. 48

– Раз уж ты встал, то, может, чаю?

Смородник боком попятился к выходу. Илар заметил коробку с духами на столе, и его лицо обрело совсем уж странное выражение.

– Может, кто-то из вас объяснит мне, что тут происходит?

– Я уже ухожу.

– А приходил зачем?

Смородник остановился. Глубоко вздохнул и зачесал пальцами волосы назад. Мавна уже знала: сейчас пряди снова сползут обратно, обрамляя по бокам узкое лицо. И точно.

– Отдать подарок.

Брови Илара взлетели высоко на лоб:

– Зачем?

– Должен был. Потратил её духи на защиту от упырей. Чтобы отбить свой запах. Подумал, что Мавну это обидело. Купил новые. Принёс. Вот.

– А до утра они бы испортились?

– Вот и чай. – Мавна грузно шлёпнула на стол две чашки дымящегося чая с мятой. – Мальчики, садитесь, чего вы. Только тихо, маму с папой не разбудите. А тебе, Илар, разве не рано вставать?

– Рано. – Он пододвинул к себе чашку, поглядывая то на суетящуюся Мавну, то на застывшего Смородника. – Но рожи у вас подозрительные.

Пришлось уверять, что рожи у них самые обычные, просто свет резко ударил по глазам, и вообще Смородник правда-правда уже уходил, вручив духи.

– И если мне ещё нужно что-то про вас знать, – Илар намеренно сделал грозное лицо, но от Мавны не утаился его смешливый прищур и тёплые нотки в голосе, – то я готов выслушать прямо сейчас.

Мавна и Смородник наперебой бросились его уверять, что никаких тайн тут нет. Но, бросив украдкой короткий взгляд на Смородника, Мавна почти пожалела об этом.

Может быть, было бы приятно иметь какой-то общий секрет. Или даже парочку.

И снова Варде остался один.

Дом давил тишиной. Что-то изменилось: кажется, стало чище. Всё-таки этот чародей совершенно точно был психом, если просто так решил убраться в чужом доме. Варде точно знал, что нормальный человек не может любить уборку. Мавна же не любила.

Чародейская кровь была отвратительной на вкус, что-то вроде жжёных покрышек, но придала сил. Выбирать не приходилось. И Варде старался не думать, что снова остался заперт в собственном доме без возможности выйти, а запасы его стремительно подходили к концу. Вероятно, уже даже испортились…

Рука болела. Чародей затянул повязку, а сам Варде понятия не имел, как дальше ухаживать за раной. Стоит ли снимать бинты? Чем-то обрабатывать? Или так сойдёт?

Варде недоверчиво потрогал повязку. Больно. Где-то внутри бинты, кажется, потемнели от его чёрной крови. На минуту его почти захлестнула паника. Он один, всеми покинутый, раненый, без доступа к свежей упыриной пище. А если про него забудут? Вдруг он умрёт от голода или заражения крови? У него вообще может быть заражение крови? Или… столбняк? Что насчёт столбняка? А вдруг после выпитой чародейской копоти у него появятся симптомы отравления?

Скорее бы помириться с Мавной по-настоящему.

Всю ночь Варде ворочался. Подняться наверх он не рискнул: что, если кто-то придёт, а он не услышит? Отец или чародеи, а может, и другие нежаки… Да и с неудовольствием он признавал, что на убранном и чистом первом этаже стало как-то приятнее находиться. Но на продавленном диване лежалось неудобно, а раненую руку он не знал, как пристроить так, чтобы случайно не придавить.

Да и не шли из головы чародеи под болотами. Как они туда попали и что там делали? Ещё и так агрессивно открыли огонь по единственному беззащитному упырю, словно он первый на них напал как минимум с огнемётом.