Отступник - стр. 9
– Годар – лишь игрушка в руках да Косты и Лютера. Что может женщина, когда ее окружают знатные мужчины? Мне кажется, нам отводят глаза. А Акира – сам наполовину безбожник. Умно ли посылать к бунтовщикам человека такого происхождения?
– Тебе стоит отбросить предрассудки, Вик. Ею правит демон гордыни, а демон – мужчина, поверь. Дочь Годара удачно воспользовалась ресурсами, чтобы обзавестись сторонниками. И, судя по всему, она достаточно хорошо знает мужчин, чтобы ими управлять. За страсти легко уцепиться, а Акира – настоящий волк в шкуре ягненка. Ему давно пора себя проявить. И им не жаль пожертвовать.
Лорд-инквизитор и пастырь Вик редко соглашались друг с другом.
– О чем вообще можно разговаривать с людьми, которые едва не сожгли пастыря да Косту? Само ее существование – оскорбление Бога! – продолжал горячиться Вик.
– Бога нельзя оскорбить, пастырь. А позиция на краю города мертвых связывает нам руки. Не стоит его зря тревожить. К тому же я бы предпочел получить рабочие шахты, а не развалины, которые придется восстанавливать месяцами. – Лорд-инквизитор был непоколебим.
– Годар утверждает, что никакого Бога-отца не существует и что мы должны перестать досаждать шуай, раз уж попали в их мир, – не унимался Вик. – Их мир! Как будто язычникам что-то может принадлежать! Не говоря уже о том, что Годар идет против женского естества, владея имуществом и командуя людьми.
– Понимаю ваше возмущение, – сказал лорд-инквизитор, – однако мы должны подождать.
– Многие считают, что нам стоит отложить мечи ради милосердия, – заметил молчавший до этого пастырь, одетый в черное. – Господь не только суров, но и милостив, а об этом мы позабыли.
– Многие – это кто? Вы, пастырь Морган? Мы живем в суровое время, в суровых местах, и только на огонь сердца и меч Бога-отца можем мы уповать, – возмутился Вик.
Пастырь Морган поджал губы, но возражать не стал.
Тристан каждый раз поражался идеям, приходящим в голову еретикам. Они были неистощимы на вычурные фантазии. Он попытался представить мир, в котором нет Бога, нет порядка, нет высшей цели, и просто не сумел. Если нет Бога, то все позволено, мир рухнет.
– Король Тристан! – заметил его Вик. – Пастырь Бэкер очень ждал вас для разговора.
Все остальные участники Совета, которых набиралось около десятка человек, немедленно уставились на короля. Он вежливо раскланялся и закрыл за собой дверь.
Пастырь Бэкер являлся наставником Тристана с юных лет. В нем не осталось ни капли милосердия или участия, Бэкер – выжженная земля, пес Бога-отца, мыслящий только категориями наказания. Сначала король его ненавидел, но затем начал любить, как любят розгу, выбивающую дурные мысли.
– Меня пытались прикончить, – начал он разговор с Бэкером, раздраженный приемом Совета.
– Какие неприятные новости, мой мальчик. – Пастырь даже не поднял голову от бумаг.
– Я не боюсь умереть. – Тристан начал погружаться в глубину настроений Бэкера. – Но не как собака! Моя смерть должна принести пользу церкви.
Тристан читал человека после долгого перерыва, надеясь надавить на слабости пастыря, и потому плохо формулировал. Бэкер, казалось, ничего не заметил.
– Я – король-святой, а значит, могу начать масштабную священную войну против еретиков, искоренить зло. Сделать то, что выглядело бы жаждой власти у обычного правителя. Подумайте сами – разве можно запретить святому на троне взяться за язвы порока, которые расползаются по Лурду? Его непримиримость будет простительна, ведь вокруг столько зла…