ОТРОКИ ДО ПОТОПА - стр. 24
– И что, вот так просто глядеть на всех можно? – поразился Гера.
– А чего на них глядеть? – Серега спокойно пожал плечами. – Ты думаешь, там модели раздеваются? Фига! В основном такие, что сразу умереть хочется. Я нарочно глаза закрывал, чтоб не стошнило. А главное – песка из-за них не видно. Не кантовать же этих тюленей с места на место.
– Ну, если бы кто поприличней был, можно и покантовать…
– Да говорю же – не было никого. Сплошные тюлени! И загадили все кругом… Вот на Карадаге другое дело! И песок уцелел, и вообще красотища! Мы с отчимом пробежались по маршруту, пофоткались. Внизу-то реальный вавилон – кафе, рестораны, вонища. Все жрут да пьют сутками напролет, а наверху – чисто, светло, тишина. Видел, кстати, бухту, где Шаляпин с Брюсовым гуляли. А еще – бухту Барахты. Про нее даже Высоцкий пел.
– Ага, есть у него такая песня.
– Там вообще много знаменитостей отдыхало. Цветаева с Мандельштамом, Грин, Бальмонт, Толстой…
– Понятное дело! Я бы тоже в таком месте отдохнул, – поделился Антон.
– Там сейчас нельзя, – заповедник. Если егеря поймают, – сразу штраф. – Серега постарался припомнить, о чем разговаривал отчим с одним из егерей. – Я там тоже с главным егерем побазарил, – интересные вещи от него узнал.
– Ну?
– Прикиньте, он рассказывал, что как только Карадаг стал заповедником, туда уборщиков нагнали. И чистили – аж несколько лет! Целыми баржами мусор после туристов вывозили. Даже скелеты, говорит, попадались.
– Скелеты?
– Ага, человеческие, собачьи. Там же скалы метров под триста-четыреста. Разбиться – раз плюнуть. И разбивались.
– Чего ж их оттуда никто не забирал?
– Смеешься? Ты попробуй залезь! Там такие пропасти. Про многих, наверное, и знать не знали. Пропал где-то чел, – и аллес…
– А я премию выиграл, – занозисто и невпопад встрял Тарасик. На него глянули с ехидцей. Тарасик был не совсем из их круга, но таким, как он, друзья вообще не полагаются, и приткнуться Тарасу Карееву было некуда. С одной стороны – псих, с другой – чистый ботаник. Опять же стихи втихую строчил, книги Блаватской читал, психолога Юнга какого-то мусолил… Короче, строил из себя умного. Ну, а таких строителей мало кто любит. Тем не менее, парнишкой Тарасик был незлобивым, и троица друзей его терпела.
– Выиграл, значит, обмыть полагается! – брякнул Гера. – Раньше медали с премиями всегда обмывали. Так что пиво с тебя, лауреат. Два флакона!
– Погоди, – перебил Серега. – Что за премия?
– Математическая олимпиада, третий заключительный тур. Вузы московские проводили, вот и я съездил. В поезде.
– Ездят по ушам, а в поездах катаются! – снова пробормотал Гера.
– Пусть дальше рассказывает, – Серега посмотрел на Тараса. – Ну?
– Дали второе место. Среди седьмых-восьмых классов.
– Во, дает! – Гера хмыкнул. – Нормальные люди летом на пляжах обгорают, в водоемах тонут, а он на олимпиаде парился.
– Большая премия-то? – поинтересовался практичный Антон.
– Ну… Денег нам вообще-то не дали.
– Лохотрон, что ли?
– Да нет, подарили компьютер с принтером.
– Ну, это еще ничего!
– Принтер-то какой? Лазерный или струйняк позорный? – все-таки поинтересовался Гера.
– Вообще-то струйный, – признался Тарасик.
– Обули, значит, – удовлетворенно констатировал Гера. – Струйняк копейки стоит. А через год задолбаешься в нем краску менять.