Отрок. Перелом: Перелом. Женское оружие. Бабы строем не воюют - стр. 57
– Так ратники-то ему нужны для себя. Под свою руку, значит. Чтоб ему служили, как собаки верные. А кто на поклон, как Лука, не идет, тот враг.
– Так и что? Всяк так и ломит. А иначе-то как? – Фаддей никак не мог уловить, что же хочет сказать ему десятник. – Веденя-то тут каким боком?
– Да в том-то и дело, что никаким. Ты сам подумай. Зверенышу своему Корней намного больше десятка собрал. Так?
– Ну, так…
– Теперь… Внуков у него посчитай, сколько? Да сын еще… Сосчитал?
– Ну и…? – что-то брезжило в голове Фаддея, но как же не хотелось ему понимать того, о чем толковал Фома.
– Так ведь каждому по десятку надо дать. А то и поболе, как этому, Бешеному. Ему вон вообще грозился полусотню собрать. Где ж на твоего-то ратников найти? Ему в первую голову своих надо наверх вытянуть. Вот и получается, что Ведене твоему ходить простым ратником под дурнем каким, вроде Кузьки али Демки Лисовиновых.
Больно ударил Фома, очень больно. В самое чувствительное место выцелил. Фаддея как в прорубь опустили. Только что все так хорошо складывалось! И ведь прав Фома! Чуме ли не знать, как дальнюю родню, коли серебра за душой нет, в иных десятках давят! Своей шкурой все это распробовал. И доля в добыче не та, что остальным, и работа черная на спины таких вот ложится. Для того и берут их в десятки, чтоб было кого за крайнего держать.
«Нет, хлебнул. Не хватало и сыну так же!»
– Вот и думай сам… – продолжил Фома. – Того же Егора возьми. Сколь прошел, сколь повидал. Много ли у нас таких, кто в варяжской дружине подняться смог? А ходу ему дали? Сам вас собрал! Вспомни, как ты из старого десятка уходил. Егор тогда за тебя чуть не на ножах со всеми десятниками… А теперь за его правду Корней его вон как приласкал… – Фома покосился на враз помрачневшего Егора, машинально ухватившегося рукой за обрубленную топором бороду, и быстро перевел на другое. – Ты вон пятерых до кольца не доберешь никак. Последний поход с Корнеем вспомни. Ваш десяток тогда в самую рубку сунули, а там, поди, счет докажи. Ты вот по счету двоих тогда взял. А по делу? Четверых? Не меньше.
– Пятерых… – думай не думай, а прав Фома!
– О! И кому в счет еще трое пошли? То-то! А Карпа, родича своего, сотник меж телег поставил, знай, руби – весь счет под ногами. Он тогда шестерых себе добавил; за два боя кольцо взял! А ты сколько лет маешься?
Тут только Фаддей заметил, что говорит с ним один Фома. Егор, чуть не обнявшись с кружкой, забился в угол, и было непонятно, то ли задремал, то ли просто слушал.
– Вот и считай теперь. Тебе всю жизнь ходу не давали, и сыну твоему то же самое готовят, – гнул свое десятник. – И всем нам тоже.
– Что – то же? – Фаддей не был дурнем, но мысли Фомы почему-то не встраивались в привычные понятия.
– А то! Половину сотни он уже заморочил. В рот ему смотрят, дураки. Он же их под своих сопляков готовит, на их горбу в царствие небесное въехать норовит. А как въедет, так уж нам поздно думать. Сейчас надо!
– Погоди-погоди. Давай разберемся. Кунье он взял? Взял! Добычу поделил? Поделил! Так что не так-то? – Фаддею показалось, что он уловил ниточку истины.
– Ага, взял… Фаддей, ну ты что, и вправду чумной? Ну, подумай! Когда Таньку Лавр умыкнул, помнишь? А потом? Лисовины втроем всему Куньему бока намяли! Ты думаешь, сотня не смогла бы эту деревушку взять? Да на один чих!