Отрицание - стр. 2
Она урезала калории, жиры и углеводы, дробила приёмы пищи на шесть подходов, голодала, устраивала разгрузочные дни, пробовала монодиеты, питание по группе крови и по астрологической карте. Кроме обмороков от гипогликемии и анемии она ничего не получила. Результат спорта был ненулевым. Не совсем тем, что Инесса планировала, но ненулевым. После нескольких лет тренировок её стать перестала уныло висеть и стала задорно торчать ввысь, но не сдулась и на сантиметр. Она всерьёз полагала, что сможет похудеть только, если её забросят в Антарктиду на год-другой без пищи и связи.
Инесса повернулась боком и придирчиво осмотрела себя в профиль. Э-эх! И в кого она такая? В семье все были тощими, как щепки – мама, отец и сестра. Даже пёс семейный – и тот… борзой… Пучок спагетти, а не семья. Одна она в нормальные размеры вписывалась только посередине организма. Всё, что было выше и ниже, как газ, стремилось занять весь имеющийся объём. То есть, размерами приближалось к баллону дирижабля. О чём ей не уставали напоминать дома, в школе и в университете. Эти милые прозвища, произнесённые со смешком и прибавкой «мы ж любя» вызывали у неё нервный тик. Но отбиваться было бесполезно. Все просто будут делать недовольное лицо и причитать: «Тебе слова не скажи, ранимая нашлась!»
В школе её нещадно дразнили, с ней отказывались дружить, и она все десять лет просидела на первой парте в гордом одиночестве. Тогда она утешала себя, что в университете всё изменится. Уж там-то взрослые ребята не будут вести тебя так глупо, как её одноклассники.
В университете к ней в первый же день с лёгкой руки их главного ловеласа намертво приклеилось прозвище «Плюшка». Инесса тогда позорно разрыдалась в кабинке студенческого туалета, прикрыв себе рот рукавом свитера, чтобы не было слышно всхлипов. Потом она несла это прозвище с гордо поднятой головой, не давая никому ни малейшего повода заподозрить, что это слово колет её в живое каждый раз. Естественно, она была единственной студенткой на потоке, на кого ловелас не обратил никакого внимания. Да и другие, впрочем, тоже.
Инесса так и была, сама по себе. Она не ходила на школьные и студенческие тусовки, ведь ей было стыдно там есть. По той же причине не приглашала никого на дни рождения и не приходила сама, если кого-то из одноклассников родители заставляли её пригласить. Инесса всё своё время, свободное от тренировок, проводила в книгах. Родители радовались, ведь успеваемость была на высшем уровне.
Только Ирина Константиновна, учредитель и бессменный начальник переводческого агентства «Гермес», где Инесса и работала, смогла выколупать её из мешковатых нарядов, за которыми девушка пряталась всю жизнь. Первое время Инесса зверски стеснялась появляться в том, что ей насоветовала Ирина Константиновна.
Когда Инесса первый раз надела в примерочной то, что дала ей новоиспечённая начальница, то наотрез отказалась из этой примерочной выходить. Но сладить с Ириной Константиновной было всё равно, что уговорить ледник остановиться. То бишь, попытаться можно, будет даже красиво, но результат будет так себе.
Как итог – новый гардероб, который Инесса считала исключительно рабочим и квалифицировала, как униформу. Она однажды попробовала заявиться на семейный ужин в новом образе, но родители нежно и, естественно, любя назвали её хомячком в платьице, и Инесса бросила эту затею.