Отравленные морем - стр. 18
Несмотря на усталость, заснуть удалось не сразу. Оказалось, я привыкла к убаюкивающей качке и скрипучей жалостной песне фелуки, и теперь мне этого не хватало. Было душно, голоса посетителей внизу постепенно затихли. Кажется, я задремала… но внезапно чей-что вскрик безжалостно вырвал меня из сна. Подскочив, я села в кровати. Темнота была глубокой, как вода, только в глубине комнаты выделялся более светлый квадрат окна. В ушах до сих пор противно звенело.
Что-то случилось, пока я спала. Что-то плохое. Только не здесь, на берегу, а в море.
Глава 5
– Вероятно, взорвался пороховой погреб, – мрачно рассказывал синьор Алонзо. Его плечи ссутулились, глаза были в красных прожилках от недосыпа и усталости. – Такое случается. Одной искры достаточно, чтобы угробить целый корабль.
Вечерело. Мы сидели в той же таверне, где помимо нас собралась добрая половина населения Пицене. Солнце клонилось к закату, и пыльный воздух в комнате наискось пронизывали рыжеватые лучи. Сегодня никто не веселился – все были слишком подавлены случившимся. На рассвете венеттийская каракка «Доменико» снялась с якоря с утренним отливом, но не успел корабль скрыться из виду, как на нём громыхнуло, вспыхнуло пламя, и над бухтой потянулись клочья вонючего черного дыма. Солнце, поднявшееся над краем низких холмов, осветило накренившиеся мачты и вздыбленный нос несчастного судна.
– Дьяволово оружие – этот ваш порох, – пробурчал какой-то рыбак, чьи обвислые усы ещё больше подчеркивали скорбное выражение на его лице. – Недаром же от него смердит серой! Я подгрёб на своём баркасе одним из первых, и пускай меня схарчит горлодёрка, если возле обломков корабля не воняло серой, как в аду!
Сразу же, как только столб дыма поднялся над морем, местные рыбаки бросились к лодкам, чтобы попытаться спасти тонущих. Синьор Алонзо со своими людьми тоже участвовал в этом и довольно быстро заслужил всеобщее уважение. Несмотря на свою неприязнь, я должна была признать, что без его вмешательства жертв могло быть гораздо больше. Когда случается что-то настолько ужасное, многие люди просто теряются, и от растерянности попусту тратят драгоценное время.
Теперь рыбаки с особым вниманием прислушивались к его словам:
– Не так-то легко перевозить порох на судне, сделанном из просмолённого дерева и холста!
– Я и говорю, дьявольское это зелье! – ворчал рыбак. – Лучше бы вообще зарыть его и забыть, где лежит! Добра от него не жди!
– Э, не скажи, – оживился Алонзо, будто рыбак затронул какую-то струнку в его душе. – Как же без пороха? Благосостояние всех городов, какой ни возьми, – Фиески, Венетты, Медиолана – держится на торговле с далекими землями. С Каликутом, Мадагхой… А без пороха там нечего делать. Поди, синьор Васка никогда не сумел бы открыть фактории в Каликуте, если бы не поговорил с их князьками на языке пушек!
Я подумала, что это был не разговор, а, скорее, монолог. Мнения туземцев никто не спрашивал. Просто вдруг явился человек из-за моря на высоком, как башня, корабле, и устроил им огненный ад. Меня замутило, когда я вспомнила, в каком состоянии утром привозили раненых с каракки. Порох оставлял ужасные ожоги. Все хозяйки в Пицене спозаранку бросились растапливать плиты и греть воду: вдруг кого-то из несчастных привезут именно в их дом. В нашей с Манриоло комнате, где он так и не успел отоспаться, теперь разместились трое. Капитана венеттийцев, того строгого пожилого синьора, так и не нашли. Кроме него, море забрало в свои глубины ещё шестерых человек…