Отпуск строгого режима - стр. 11
– Ты о чем?
– Ни о чем, так, развлекся сегодня немного. Еще мне менты неделю времени дали, чтобы из города с концами свалил, а то закроют, сказали. А, Борода, давай нажремся сегодня. Тошно мне.
– Нажраться бабок хватит, – согласился Борода. – Дело нужное, если, конечно, на дорогое пойло губу не раскатывать.
– Какое там дорогое?! – закатил глаза к небу Валет.
Борода сгонял к стойке, принес графин с водкой и тарелку с мясной нарезкой, пару кусков хлеба положил на салфетку. Разлили спиртное по пластиковым рюмкам, задумались. Получалось, что и выпить-то не за что.
– Давай за все хорошее, – предложил незатейливый универсальный тост Борода.
– А оно есть – хорошее в этой жизни?
– Раньше было, – сказал Борода.
Рюмки сошлись над столом. После первой мир вроде бы стал выглядеть чуть привлекательнее.
– Давай по второй, – предложил Борода.
– Не гони, – покачал головой Валет. – Ты вот выпил, и тебе вроде как веселее стало. Думаешь, что после второй еще лучше будет? Но выпьешь ее, а ничего не изменится. Тогда решишь, что после третьей похорошеет. А вот и облом случится – после третьей хуже становится. Надо поймать состояние приятного легкого кайфа и потом в нем плыть, как в плоскости, – насколько протрезвел, столько же и добавить. Так что не гони, покайфуй.
– Это же ты предложил нажраться, – удивился Борода. – По твоей методике в умат не ужрешься, до утра сквозь зубы водяру цедить придется, – сказал он и налил.
– Я вот чего думаю, – Валет и впрямь принялся цедить водку мелкими глотками. – Мы с тобой этот город исчерпали. Нас уже повсюду знают, примелькались. Так что менты, по большому счету, правы, сваливать отсюда надо.
– А если амплуа сменить? – прищурился Борода.
– В каком смысле? Во взломщиков переквалифицироваться – медвежатников? Так ни у тебя, ни у меня таких талантов нет.
– Я уже все продумал, – оживился Борода. – Мы и дальше будем на пару работать. Ты на улице пакетик прозрачный обронишь, а в нем баксы лежат. Обронил и пошел. Какой-нибудь лох обязательно купится, нагнется, а тут я подхожу: мол, вместе нашли, надо пополам делить. Ну и идем в подворотню, чтобы не светиться…
– Долго думал? – зевнул Валет.
– С понедельника, – ответил Борода.
– Этой хохме, наверное, лет сто, если не больше. Да ее каждый мальчишка знает. Не прокатит.
– Тогда и не знаю, чего делать. Может, в Москву подадимся? Там народу много, не примелькаемся. И люди при бабках.
– В Москве всё бандюганы мертво держат. Только попробуешь влезть без их санкции – кончат.
– Тогда в Питер податься можно.
– Там менты – звери. Наши против них, как детский сад против застенок гестапо. Креатив нужен, а у нас его нет.
Борода тоскливо смотрел на речной пейзаж. Он привык во всем полагаться на своего напарника Валета, а потому и чувствовал себя сейчас не лучшим образом. Если уж Валет приуныл, то дело совсем дрянь.
От компании за шумной стойкой, откуда долетал громкий, но незлобный мат, отделился сильно пьяный мужик. В одной руке он держал чекушку, второй зажимал рот.
– Подвиньтесь-ка, мужики, – невнятно прохрипел он, протиснулся к поручням и тут же смачно блеванул за борт, закашлялся, отхаркнул, вытер рот рукавом и уселся за столик напротив Валета. По его глазам стало понятно, что он потерял ориентацию во времени и пространстве, а потому объяснять ему, что ошибся столиком, было бы бесполезно.