Отомстить и умереть (сборник) - стр. 14
Повторный визит в зоопарк не оправдал надежды сыщиков. Похоже, сторож и впрямь ничего необычного не видел, точнее, вчера он просто не мог ничего видеть. Об этом свидетельствовало и запухшее от беспробудного пьянства лицо, и устойчивый запах перегара, заставлявший Шелягова во время разговора держаться на приличном расстоянии от собеседника.
А Синицын и вовсе не явился на работу. Позвонил Никитину и попросил подежурить еще сутки…
Друзья уже собирались разъехаться по домам, когда на парковой аллее появилась стройная, атлетическая фигура в фирменном спортивном костюме.
– На ловца и зверь бежит, – сообщил Андрей, толкнув товарища в бок. – Это Строев, тренер твоей дочки… Я его пидорский походон издали узнаю. Здравствуйте, Олег Владимирович!
– А… Шеля! Привет. Че ты сегодня такой официальный?
– Потому что на службе… Знакомься… Василий Егоршин… Отец Анюты…
– Сочувствую…
– Только и того? Может, подсобишь чем-нибудь?
– Я бы с удовольствием… Только чем?
– Расскажи поминутно, как проходила тренировка.
– Ничего необычного… Разминка, спарринги…
– А потом?
– Потом дети стали уходить: кто в одиночку, кто – группами. Аня в это время убирала зал… Я ее не заставлял, она всегда добровольно оставалась наводить порядок…
– Чистая правда! – кивнул Егоршин.
– Хорошая девочка, ответственная… Нам ее будет очень не хватать…
– Ты, Лезя, того, погоди хоронить человека заживо, ладно?
– О’кей…
– Кто ушел раньше: ты или она?
– Аня… Я остался ждать Белокурова.
– Прокурора?
– Ага…
– А он что с таким брюхом в спортзале делает?
– Для них по четвергам в спорткомплексе топят баньку. Все начальство съезжается. Горшков, Левитин… Знаешь, новая мода – открывать и закрывать уголовные дела, не выходя из парилки… А у меня племянник недавно загремел. По хулиганке… Гудел в «Версале», ноги на стол закинул, ему сделали замечание, а он, как с цепи сорвался, – набросился на администратора, ну и отметелил его по пятнадцатое число…
– Так этот «Тайсон» – твой племяш?!
– Да… Я думал – перетру с Белокуровым, и его отпустят, а тот так нажрался, что «му» не мог сказать…
– Ты, Олежа, вспомни что-нибудь интересное, мы и без него пацана отмажем!
– Правда?
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
– Нет.
– Оформим отказняк, оштрафуем на три сотки – и все дела…
– Было бы неплохо! Он мне – словно сын родной, Светка-то три года как умерла…
– Какая Светка?
– Мамка его, моя сестрица… Кирилл после того не просыхает…
– А это еще кто?
– Биологический отец…
– Ясно… Думай, голова, думай! Может, какие извращенцы у вас тут по вечерам бродят?
– Есть… Да вы их знаете… Кум и Могила… Дрочат за кустами, пока девчонки аллеи топчут. Только что с них возьмешь? Больные люди… Анюте с такими справиться – раз плюнуть! Все же каэмэс по рукопашке…
– И то правда…
– К тому же по вечерам они сюда – ни ногой. Освещения – ноль, никто их достоинство разглядеть не сможет, а это для эксгибиционистов – как серпом по яйцам!
– Ладно. Убедил. Собачников в парке много?
– Хватает…
– Всех знаешь?
– Только основных… Самсоновы, Петровы…
– Новых в последнее время не наблюдалось?
– Нет… Вроде…
– Ладно… Ты подумай. Если что вспомнишь – сразу звони мне.
– Есть! – по-военному рявкнул Строев.
– И еще, – улыбнулся Егоршин, до сих пор с напускным равнодушием наблюдавший за разговором. – Я Синицына не могу найти. Трубку домашнего телефона он не берет, а номера мобильного у меня нет.