Отныне моя - стр. 10
Именно об этом мечтал Максим, пробираясь по горячим, гудящим днем и ночью, дышащим асфальтовым смрадом трассам. Все трое суток пути – думы о горячей, пропахшей березовым веником и душистыми травами бане и о хлебосольном щедром угощении за родительским столом! Да и мать с отцом обнять не терпелось – соскучился страшно!
– Давай, сынок, разливай! За приезд твой долгожданный выпьем! – подал голос отец. Он глядел на сына со смесью тоски и радости в глазах.
Максим вздохнул и взял бутылку. Водку он не пил, и вообще, спиртное употреблял редко.
– С приездом! – мать по-мужски, одним глотком опрокинула водку в рот. Поморщившись, захрустела малосольным огурцом. Отец тяжело вздохнул, но два глотка сделал. Максим даже не пригубил.
«Всегда она так – по-мужски! – заметил про себя Максим. – Хватка у нее железная. А сама как девчонка: стройная, стрижка современная и лицо почти без морщин! Не скажешь, что за пятьдесят и работа… – он на секунду задумался, – нервная. Да, не бабская у нее работа, это точно! Не каждый мужик осилит», – к сердцу подступила щемящая жалость.
Он плеснул в стакан минералки, жадно выпил и набросился на еду.
– А теперь – за здоровье! Чтоб «зараза» обошла нас стороной. – Лицо отца сделалось строгим и печальным. Вдруг он торопливо спросил: – Ты поживешь пока с нами, сынок? А может, совсем останешься? Чем на чужой стороне лучше?! – в глазах под нависшими бровями застыла надежда.
– Наверное, останусь, пап! Я никуда пока не собираюсь. В хозяйстве дел для меня найдется, думаю, выше крыши.
– Ешьте давайте да отдыхать идите! Успеете о делах наговориться! – мать строго стрельнула глазами на отца.
– Мам, ковид свирепствует? Здорово вас тут задело? – промычал Максим с набитым ртом.
– Да не особо. На фермах, сам знаешь, люди кучами не работают – все по одному, в основном. Никто у нас не заболел! А в Луговом болели люди, не без этого! Дети и внуки заразу с городов привезли. Но все обошлось. А вот в Порецком…
Мать вдруг резко замолчала и помрачнела.
– А там что? – уточнил Максим и поднес ко рту ложку, полную с верхом пышным картофельным пюре.
– Не хотела говорить, да все равно узнаешь. Но раз зашел разговор, скажу. – Мать подняла на него скорбный взгляд: – У Озеровых беда! Диму три месяца как схоронили. За неделю ковид скрутил! Врачи изо всех сил боролись – не спасли. От детей, видно, прихватил – педиатром работал все же. Дети легко переносят, а вот он… И отца, Сергея Андреевича, этой же заразой подкосило. Да надеются, выкарабкается, не старый еще!
Мать посерела лицом и с силой ткнула отца в бок.
Отец засуетился:
–Давай, сынок, еще по одной! Чтоб все у нас было хорошо!
Максим с отвращением отхлебнул горькой жгучей влаги. Поддел вилкой кусок колбасы, бросил в рот и торопливо прожевал. Резко поднялся из-за стола:
– На лавочке во дворе посижу – душно здесь!
Он, не дав родителям опомниться, вышел из дома и мягко прикрыл дверь.
От шокирующих новостей Максиму нестерпимо захотелось курить. И не каких-нибудь легких с ментолом, а покрепче! Отца, что ли, попросить, чтобы дошел до продуктового киоска? Нет, не поймет его отец! Ни разу он сына с сигаретой в руке не видел. Да Максим и не курил, терпеть не мог табачного дыма. Так, когда в Москве в Тимирязевке учился, баловался иногда. Но не пристрастился, не нужно ему это!