Отныне и вовек - стр. 24

– Да. Здравствуйте. – Джессика протянула руку, и Мартин поразился красоте молодой женщины. Он мысленно представил себе ее и небритого, усталого, но по-прежнему привлекательного молодого человека, с которым встречался этим утром в городской тюрьме. Они, должно быть, отлично смотрятся вместе. Может быть, даже слишком хорошо: слишком красивые и молодые.

– Присаживайтесь.

Она кивнула и, отказавшись от кофе, опустилась в кресло напротив его стола.

– Вы видели Яна?

– Да. И сержанта Хоугтона тоже. Уже назначен и помощник окружного прокурора. Вчера вечером я больше часа разговаривал с Филипом Уолдом. Теперь хочу побеседовать с вами, а потом мы посмотрим, что за дело у нас на руках.

Шварц попытался улыбнуться и зашелестел бумагами на столе.

– Миссис Кларк, вы когда-нибудь употребляли наркотики?

– Нет. Ни я, ни муж. Ничего сильнее нескольких самокруток с марихуаной. Но я полагаю, с тех пор прошло уже больше года. Нам не очень-то понравилось. И мы пьем только вино.

– Давайте не будем забегать вперед. Я хочу вернуться к наркотикам. Есть ли у вас знакомые, которые их употребляют?

– Из тех, кого я знаю, – нет.

– Что-нибудь подобное может всплыть в процессе слушания дела, миссис Кларк?

– Нет, я уверена.

– Хорошо. – Лицо Мартина несколько просветлело.

– Почему вы спрашиваете?

– Это те несколько пунктов, над которыми, как я подозреваю, может работать Хоугтон. Он сделал несколько нелицеприятных замечаний о вашем магазине. Какая-то девушка, которая выглядит как танцовщица, исполняющая танец живота, и другая, восточного типа. А также то, что ваш муж писатель – знаете, какие у людей фантазии на этот счет. Хоугтон обладает живым воображением, типичным для человека из низших слоев среднего класса, и стойкой неприязнью ко всему, что идет из вашей части города.

– Я так и думала. Он зашел в магазин, чтобы задать несколько вопросов, прежде чем арестовать Яна. А «исполнительница танца живота», о которой он имел несчастье упомянуть, – это молодая продавщица, которая носит бюстгальтер 38-го размера с чашечкой Д и ходит в церковь дважды в неделю.

Джессика не улыбалась. Улыбался Мартин Шварц.

– Звучит восхитительно. – Ему удалось вытянуть улыбку и из нее.

– А если сержант Хоугтон по нашему виду пришел к заключению, будто у нас водятся лишние деньги, то в этом он тоже заблуждается. То, что он видел, заработали мои родители и брат. Я унаследовала их состояние. Брат не успел обзавестись семьей, поэтому все досталось мне.

– Понимаю. – После небольшой паузы Мартин опять посмотрел на Джессику. – Должно быть, вам одиноко одной.

Она медленно кивнула, не отводя глаз от окна.

– У меня есть Ян.

– А дети?

Она отрицательно покачала головой, и адвокат начал кое-что понимать. Причину, почему его клиентка не была разгневана, почему она так отчаянно стремилась вернуть своего мужа, не произнеся ни одного язвительного слова в отношении выдвинутых обвинений. Причину почти пугающей срочности, которую он уловил в ее голосе во время телефонного разговора с ней и вот теперь в своем офисе. «У меня есть Ян» объясняло все. Мартин неожиданно понял, что для Джессики Кларк муж был самым близким и дорогим человеком на свете.

– Как я понимаю, нет никакой надежды на то, что они откажутся от обвинений?

– Абсолютно. Этого не сделают из политических соображений. В данном случае вокруг жертвы поднялась такая шумиха. Истица хочет видеть его на скамье подсудимых. Полагаю, стоит ожидать того, что они будут упорно ворошить ваше прошлое. Вы сможете это выдержать?