отЛИЧНОЕ... где, с кем и как - стр. 13

О том, с чего начинается бизнес, почему нельзя работать с друзьями, и о том, как бороться с домашними воришками

Мой первый бизнес начинался, как впоследствии оказалось, так же как и у большинства известных миллиардеров, с двух стульев, стола и бухгалтера. Бухгалтером согласилась поработать моя одноклассница, которой я оплатила бухгалтерские курсы и которая потом трусливо сбежала накануне очередного квартального отчета, изрядно напартачив в документах, так что немолодая и опытная Екатерина Ивановна, поминая предшественницу по матери, вынуждена была переделать весь трехмесячный объем за одну ночь. Вследствие чего я сделала два крайне важных бизнес-вывода: первое – никогда не работать с друзьями, и второе – если я сама захочу расторгнуть с кем-нибудь деловые отношения, то уходить нужно после выполнения своих обязательств, а не до, рискуя поставить добрых людей в крайне неприглядное положение, ну, вы поняли, в какой позе.

Чуть позже появился первый штатный сотрудник – видеооператор Саша. Потом секретарь, сценаристы, операторы видеомонтажа, компьютерщики, мультипликаторы и другие необходимые в производстве рекламы и телевизионных передач специалисты. На этом этапе я сделала третий неутешительный бизнес-вывод – 80 процентов времени руководителя занимает решение конфликтных, спорных и авральных вопросов. Секретарша переспала с оператором, компьютерщик напился, монтаж не успевает к эфиру («сколько раз можно повторять, что у нас контракт с каналом и дырки в эфире вместо передачи быть не может»), сценарист исписался и ничего гениального в срок родить не может, и вообще, у его ребенка скарлатина. Ничего, что мой ребенок меня скоро перестанет узнавать: я убегаю на работу – он еще спит, я приползаю с работы – он уже спит. Хорошо, хоть нянечки не дорогие, ну стащат пару раз золотишко или кашемировый свитер, лишь бы не ушли. Одну все-таки пришлось выгнать. Молодая такая, скромная, но то обстоятельство, что мама ее работала в буфете, я вовремя не учла. И результат заразной болезни «домой всегда с полными сумками» не заставил себя долго ждать. Однажды мы собирались в выходной в гости к родственникам. Милая нянечка должна была проводить нас с ребенком до машины и спокойно отчалить на выходные. Но почему-то вместо одного пакета с детскими вещами на случай, если ребенок оконфузится, у нее в руках было два. Я, ни о чем не догадываясь, наивно думая, что бедная нянечка перестаралась и положила слишком много одежды ребенку, предлагаю пересмотреть и все явно лишнее оставить дома. Но добрая нянечка вдруг почему-то упирается и прячет за спину пакеты. Уже подозревая недоброе, я вынуждаю ее, строгим голосом, показать мне, что у нее там. Оказывается, что во втором пакете – мои летние вещи (на дворе зима), которые милая девушка, зная, что они мне не понадобятся еще несколько месяцев, приготовила на вынос в лучших традициях, впитанных с молоком матери-буфетчицы.

Не хочу клеймить позором всех российских домашних работников, но этот случай был, к сожалению, не единственным.

Однажды мы сидели у меня на кухне и болтали о производстве рекламных роликов с той самой теткой-режиссершей, с которой началось мое знакомство с рекламой и с которой у нас теперь уже установились очень приятельские отношения. Мне хотелось побаловать приятельницу икоркой, но той почему-то в холодильнике не оказалось. Я предложила ей чая с лимончиком и полезла за этим лимончиком в холодильник и оттуда, из холодильника, чертыхаясь, говорю ей, что только позавчера купила два килограмма лимонов, осталось лишь две штуки, и как только крошечный ребенок может съедать так много лимонов. Она, умудренная опытом женщина, попивая чай с лимончиком и сушками вместо икры, порекомендовала мне купить завтра еще лимончиков, посчитать их поштучно и проверить на следующий день их количество из расчета, что годовалый ребенок не может съесть больше одного лимона в день. На том и порешили. Проверка показала, что либо мой ребенок обожает лимоны и за сутки слопал целых четыре штуки, или у нас в доме снова появился «несун». Пришлось расстаться и с этой тетенькой, хотя сил объяснять ей, что такое хорошо и что такое плохо, уже не было.