Открытка с дождем - стр. 11
– Господин Джеральд?
На этот раз я, наконец, удостоился взгляда второго мужчины. Некоторое время мы играем в гляделки и я, наконец, понимаю, что меня беспокоило все время с начала этой странной беседы.
Несмотря на все свое внешнее различие, во внешности, в манере поведения, в одежде они были как две стороны одной монеты. Сделаны из одного вещества, сплава неизвестного материала.
Я погружаюсь в невидимое болото, и глаза моих новых знакомых заталкивают глубже и глубже в отвратительную липкую жижу. Ощущая это почти материальное давление, не могу решить, что будет, если эта поверхность с гниющей зеленью сомкнется над головой, превращусь ли я в безмолвного истукана, испуганно внимающего самому слабому движению мизинца хозяина, или мое сознание просто растворится, добавив еще несколько ведер мутной жижи в подвластное их силе бесконечное пространство.
– Ваше пиво!
Ангельский голос возвращает меня к жизни и, приникнув к спасительному краю кружки, проглатываю почти половину поданного темного напитка.
– Вода жизни приготовленная самой Нефертити!
Девушка смотрит на меня удивленно и кажется, сейчас особенно прекрасной. Нет ничего замечательней естественных эмоций на милом личике. Щелк и все они становятся очередным сокровищем, спрятанным в дебрях памяти моего фотоаппарата.
Мужчины спокойно ожидают окончания сцены. Их внешнее равнодушие не может не раздражать. Интересно, что официантка даже не попыталась спросить желают ли они заказать хоть что-то. Словно не заметила их присутствия за столом.
– Ваши фотографии.
Фраза застала меня за еще одним огромным глотком. Пиво попало не в то горло, я закашлялся, и некоторое время пытался прийти в себя, вытаращив глаза.
– Фотографии? Что им в моих фотографиях.
Старший мужчина, судя по всему, вновь потерял ко мне интерес и повернулся в сторону, где на небольшом возвышении артист начал извлекать печальные звуки, медленно перебирая струны испанской гитары.
Я спрятался за салфеткой и, вытирая лицо, попытался придумать слова, с которыми сейчас встану из-за стола и попрощаюсь с этой необыкновенной парочкой.
– Ваши фотографии. Не все, но некоторые. Вы фотографируете души.
Я оглянулся в сторону бара. Мне определенно нужна еще одна порция амброзии. Может даже не одна. Все заготовленные слова вылетели из головы, и я вдруг почувствовал себя героем одного известного романа. Главное молчать!
– Возможно, вы неправильно меня поняли. Вы фотографируете не те души, о которых говорится в святом писании. Возможно, они и существуют, но я не могу утверждать это с уверенностью. Нет.
Трость постукивала в ритме понятном только музыканту и господину Джеральду. Другую руку он положил на грудь, словно сжимая нечто скрытое под дорогой рубашкой.
Его, так и оставшийся безымянным, спутник после небольшой паузы продолжает, одновременно рисуя на поверхности стола непонятные знаки. Хотя это уже совершенно точно может быть игрой воображения.
– Вы фотографируете тех, в ком сильна аура, она вечно играет в ожидании, в ожидании возможности раскрыться, показать себя миру. Во всей своей необыкновенной красоте.
– Как в вас.
Я даже сам не понял, как вырвалась эта фраза, но напряжение сразу схлынуло, улетучилось и, кажется, покинуло и моего собеседника. Но вместе с напряжением из него словно выпустили весь воздух.