Открытая рана - стр. 20
Что там у нас. Культурные мероприятия, посвященные двадцатилетию смерти гордости советской поэзии Маяковского… Шахтеры Кузбасса в соревновании против шахтеров Донбасса… Европа в экономической удавке плана Маршалла… Во многих странах развертывается кампания прогрессивной общественности по сбору подписей под воззванием о запрещении атомного оружия и об объявлении военными преступниками правительства, которое первым сбросит ядерную бомбу…
Свернув газету, засунул ее в карман пиджака. Потом дочитаем. Сейчас меня ждет важный разговор. В тюремной больничке – которая уже передо мной.
На входе я предъявил удостоверение. Прошел спецчасть, где уже лежало разрешение следователя на мои встречи с обвиняемым, и отправился на свидание с Микробом.
Церемониться с ним не стали. Прокурорский следователь тут же возбудил дело, предъявил обвинение за нападение на сотрудника МУРа, коим я числился в документах прикрытия. И теперь этот мелкий негодяй в гипсе валялся на больничной койке по соседству с такими же антиобщественными личностями.
Увечных сокамерников Микроба, кого на костылях, кого в гипсе, я выпер из палаты с решетками на окнах. После чего приступил к задушевному разговору.
– Не виноват я! – тут же с вызовом начал хорохориться Микроб, даже не выслушав, что от него хотят. – Все грязный поклеп и гнусная провокация!
– О, как запел, – всплеснул я руками. – И за нож не хватался?
– Не хватался. Когда сотрудник милиции, то есть ты, мне представился, я вытащил нож, чтобы бросить его на землю. В это время сотрудник милиции, то есть ты, превысил власть, беспричинно ударив меня и сломав ногу!
– Ух ты, – даже восхитился я юридически выверенной правильной речи Микроба. – Сам придумал? Или посоветовали добрые люди?
Я выразительно обвел рукой опустевшие койки. Обычно в таких местах находятся ушлые советчики, закончившие свои юридические факультеты в лучших зонах СССР.
Микроб не ответил и, откинувшись на подушке, гордо уставился в потолок, изучая на нем извилистую трещину.
– Ладно, все это лирика, былины и сказки, – махнул я рукой. – Меня интересует, куда ты вещички потерпевшего дел.
– Какого потерпевшего? – буркнул Микроб. Похоже, потерпевших у него было много.
– Ну которого вы срисовали у Базарного переулка. Про остальных жертв пока говорить не будем – там вопрос отдельный. Ну, вспоминай, с портфелем, высокий такой.
– Даже не пойму, о чем вы, гражданин начальник, – равнодушным голосом произнес урка.
– Да ладно тебе ломаться. Твои волчата тебя и вломили. Шел солидный мужчина, никого не трогал. Хотели толпой на него навалиться, выпотрошить, но не стали. Слишком тот серьезно выглядел, в дорогом пальто и шляпе, за такого и пострадать можно. Это не пьянь по переулкам у Завода после зарплаты потрошить.
– Ну тогда какой с меня спрос? – Он приподнялся на кровати и посмотрел на меня с ненавистью. – Никого не трогали – сам же сказал.
– Оно так. Вот только еще говорят, ты в одиночку за ним увязался. Что, хотел показать высший класс мастерства сопливым воспитанникам?
– Не было этого! Пусть в глаза мне скажут!
– Да скажут, за это не беспокойся.
– Никого я на гоп-стоп не брал. Все это провокация. Ножик да, мой, за него отвечу. Но больше года не дадут, да и то… Я же ныне пролетариат, на заводе работаю. Поруки там, поручения.