Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года - стр. 19

Отметим еще один странный эпизод в истории с Люшковым. На Дальний Восток он поехал вместе с супругой Ниной Васильевной Люшковой-Письменной (в девичестве Кляузе)[7], которую в середине тридцатых годов прошлого века отбил у своего подчиненного – начальника Транспортного отдела НКВД УССР майора госбезопасности Якова Письменного. Последний был осужден и казнен в сентябре 1937 года. В начале июня 1938 года Люшков отправил супругу вместе с ее дочерью – десятилетней Людмилой из Хабаровска в Москву. Арестовали ее только 13 ноября 1938 года, то есть спустя четыре месяца после побега мужа. На момент ареста она вместе с дочерью проживала в Москве по адресу ул. Малая Каретная, дом 6, кв. 2.

Особым совещанием при НКВД СССР 19 января 1939 года Нина Люшкова-Письменная по обвинению «член семьи изменника Родины» приговорена к 8 годам исправительно-трудовых лагерей. В выписке из протокола Особого совещания говорилось, что Люшкова-Письменная «знала о намерениях Люшкова, но не сообщила органам власти». Правда, в деле доказательств того, что она способствовала побегу и знала о намерении мужа бежать за границу, не было.

Распространенная версия о том, что перед своим бегством Люшков отправил супругу в Москву, сообщил ей, что он намерен бежать за границу, и рекомендовал ей уехать в Польшу, опирается только на сообщение агентства Домей – Токио от 1 июля 1938 года. «Другими объективными данными не подтверждено и поэтому не внушает доверие»[8].

20 мая 1939 года Нина Люшкова-Письменная по этапу прибыла в Карлаг. Освобождена 15 июня 1946 года.

Мать Люшкова и его две сестры 5 октября 1939 года были приговорены как «члены семьи изменника Родины» к пятилетней ссылке в Казахстан, а младший брат отправлен в лагерь в Свердловск, где скончался 9 мая 1943 года. Мать Люшкова умерла в пересыльной тюрьме 23 декабря 1939 года. Сестра Анна после окончания следствия оказалась на принудительном лечении в психиатрической больнице в Харькове и была убита гитлеровцами со всеми больными в 1943 году. Из ссылки на Украину вернулась лишь сестра Люшкова Елизавета.

И последний штрих в деле Люшкова. В октябре 1962 года в военном трибунале Московского военного округа было пересмотрено дело Нины Люшковой – Письменной. Согласно Определению № н-786/ос:

«Уголовное дело на Люшкова Г. С., бывшего начальника УНКВД по Дальневосточному краю, не заводилось. Однако из имеющихся в деле материалов видно, что он в ночь с 12 на 13 июня 1938 года действительно бежал за границу, где выдал государственную тайну, а затем, находясь в Японии, занимался враждебной деятельностью против Советского Союза, в августе 1945 года был направлен в Маньчжурию, где в том же месяце был убит японцами, с целью предотвращения его захвата советскими войсками»[9].

Странно все это. Высокопоставленный офицер НКВД сбежал за границу, а уголовное дело не было возбуждено».

Из Хабаровска меня на поезде отправили в Москву. Отдельное купе в мягком спальном вагоне. В сопровождении двух конвоиров ехал я дней пятнадцать – все это время прикованный наручниками к ножке столика. Три раза в сутки меня выводили в туалет. Питались мы выданным в Хабаровске стражникам сухпайком.

Мои спутники всю дорогу молчали, ограничиваясь лишь короткими фразами-командами. Они строго следили за тем, чтобы я не общался с другими пассажирами. Радио в купе было выключено. Газеты в купе отсутствовали. Поэтому я ничего не знал о боях в районе озера Хасан. Видел я идущие на Дальний Восток эшелоны с военной техникой и красноармейцами, но не обратил на это внимание.