Откровение Иоанна Богослова. «И увидел я отверстое небо…» - стр. 4

Могущественная во многих смыслах Римская империя оказывала многостороннее давление на своих подданных. Один из способов оказания этого давления стал для ранних христиан источником великих испытаний. Имеется в виду набиравшая силу практика «поклонения императору». От христиан требовали, чтобы они всенародно сделали роковой выбор между Цезарем и Христом. Каждая эпоха имеет свой собственный, эквивалентный этому способ проверки истинности христианской веры людей; для христиан первого века он означал реальные преследования и угрозу мученической смерти.

В этом отношении ситуация церквей, к которым обращено Откровение, помогает установить дату написания книги. Она должна была появиться на свет достаточно поздно, чтобы церкви были уже установлены, и в то же время достаточно рано, чтобы они почувствовали на себе лишь первые порывы бури гонений, которая в свое время обрушится на них со всей яростью.

Некоторые ученые рассматривают эти факторы в сочетании с вычислениями, основанными на высказываниях в 13:18 и 17:10. В результате они датируют появление книги концом правления Нерона (54–68 гг. после Рождества Христова) или, с меньшей уверенностью, периодом правления Веспасcиана (69–79). Однако большинство свидетельств говорят за то, что книга была написана в последние годы правления Домициана (81–96 гг. после Рождества Христова)[3].

Это означает, что если верна традиционная точка зрения, согласно которой автором книги является Апостол Иоанн, то, когда на острове Патмос его посетило видрение, ему было за восемьдесят. В этом нет ничего принципиально невероятного; другой великий провидец, Моисей, впервые лицезрел образ Божьей славы в возрасте восьмидесяти лет (Деян. 7:23,24). Но есть другие причины, по которым авторство Апостола подвергалось сомнению. Доводы против авторства Иоанна были основаны на взаимосвязи между пятью приписываемыми Иоанну книгами (Евангелием, тремя Посланиями и Откровением) и возможным существованием второго, и даже третьего человека, носящего то же имя. Гатри завершает пятидесятистраничное обсуждение вопроса такими словами: «Сделать окончательный или даже удовлетворительный вывод на основе массы предположений и догадок кажется невозможным. Больше всего можно полагаться на раннюю традицию… По крайней мере, если ее свидетельства соответствуют истине, то они сразу же объясняют возникновение традиции, в то время как никакие другие предположения этого сделать не в состоянии. Но многие предпочитают оставлять вопрос об авторстве открытым»[4]. В любом случае, в Откровении ясно дается понять, что хотя Апостол и мог написать эту книгу, но ее настоящим автором является не кто иной, как Иисус Христос. «Ни одна книга в Писании не открывается столь торжественно; ни в одной прямая богодухновенность не утверждается столь бескомпромиссно»[5].

Но что все это означает? Это весьма важный вопрос. Бесчисленные попытки дать ответ на этот вопрос можно классифицировать по‑разному. Мнений по поводу структуры книги – легион. Лютер высказался по этому поводу с ядовитой точностью: «Каждый думает о книге, что ему захочется»[6]. Мнения относительно «привязанности» книги к реальным историческим событиям можно грубо разделить на четыре категории: претеритская (от лат. praeteritum – претерит, прошедшее время) точка зрения, согласно которой Иоанн в завуалированной форме описывает события, свидетелем которых он был, и ничего большего в книге не содержится; футуристическая (от лат. futurum – будущее время), согласно которой книга представляет собой в основном пророчество, которому еще предстоит сбыться; историческая, приверженцы которой утверждают, что в книге прослежены основные события истории человечества от первого прихода Христа до второго; и идеалистическая, согласно которой сообщения для первых христиан и пророчества о далеком будущем служат лишь обрамлением разговора о вещах, неизменно ценных для христиан во все времена. Существует также разброс мнений относительно частного вопроса о «миллениуме» – тысячелетнем периоде, описанном в главе 20. (Премилленаризм, постмилленаризм и амилленаризм будут рассмотрены во вводном эссе к сцене 7.)