Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки - стр. 3

Завороженно тяну руку – пощупать, а то вдруг оптический обман зрения. Не обман. Пламя греет, но не обжигает, а вспыхивает ярче, закручиваясь вокруг моих пальцев. Просто мистика какая-то. Мужчина, застывший со злой гримасой, недоуменно шарахается. Выражение его смуглого породистого лица меняется от раздраженного к донельзя изумленному:

– Эвери, что вы делаете?

– У вас глаза, как янтарь, – протяжно говорю я, любуясь очами незнакомца. – Очень краси-и-иво…

Голос какой-то… не мой, а мужчина хмурится и дергает скулой. Выражение его лица снова меняется – к брезгливому.

– Эвери, я запретил вам употреблять сок пурпурной орхидеи, – с нажимом выдавливает красавчик.

– Чего? – удивляюсь я. Со мной действительно что-то не так, перед глазами все плывет, язык заплетается. Но есть объяснение. Это все-таки сон, а мое тело – на больничной койке. – Какой еще сок? Я принимаю лекарства!

– Вот именно! Целитель предупреждал, что сок орхидеи не поможет вам понести, а вызовет пристрастие! Он был прав, а вы проигнорировали мой запрет.

Как по заказу, в пищеводе начинает жечь, я резко встаю, чуть не вписавшись лбом в подбородок незнакомца, и несусь через огромную светлую комнату, почти зал… оказалось, что правильно несусь, к тяжелой шторе, скрывающей неприметную дверь.

Меня вывернуло над вполне узнаваемым фаянсовым другом. Кнопки слива я не нашла, но стоило мне подняться с пола, вода с журчанием омыла белоснежный унитаз. Горло жгло, и я с радостью воспользовалась остальными удобствами – раковиной и краном – чтобы прополоскать рот и напиться. Наверное, во сне мне стало плохо. Такое иногда бывало. Странно, что позывы меня не разбудили, а желудок успокоился сам.

В комнату я вернулась уже бодрячком. Тошнота прошла, только голова немного кружилась. По пути я позволила себе рассмотреть дивную гостиную, не особо переживая о мужчине, свирепо поедавшем меня глазами из кресла у камина. Мои персонажи – что хочу, то и делаю.

Надо же. Мозг выдал столько чудесных подробностей: искусно расшитую павлинами ширму, какой-то невероятное дерево в кадке, цветущее светящимися оранжевыми цветами, окна, из которых открывался вид на горы и узкую ленту реки далеко внизу, в долине – бр-р-р… как же высоко! – пышнохвостую лису, со скепсисом в янтарных глазах глядевшую на меня с низкого диванчика …

Стоп! Лису? Живую?

Нет, это точно была не мягкая игрушка, хотя лис такой величины я еще не встречала. Зверь, позевывая, потянулся и спрыгнул с кушетки. Тихо зарычал, приподняв губу и показав белоснежные зубы. Нашел кого пугать. Я столько раз лечила домашних лис (и диких, частых жертв автоаварий), что отлично знала, когда vulpes vulpes действительно угрожают, а когда психологически давят. Ну цапнет за руку – если зверь привит, пострадает только гордость. Мы, ветеринары, привыкшие.

– Ну здравствуй, красавица… девочка, – усмехнулась я. – Ох, ну и шубка, позавидуешь.

А она хороша. Видно, что хозяева заботятся о ее рационе. Плотный мех лоснится, глаза чистые.

Услышав мой голос, лисица озадаченно села на пол. Вид у нее сделался преуморительнейший. Кошачий софт на собачьем железе – так домашних лис часто описывали в блогах их хозяева и мы, ветеринары. Почему-то мне было важно напоминать себе на пороге смерти, кем я когда-то была.