Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки - стр. 23

– Дерси, почему ты не сказала… что… что… Об этом!

– Так вы не спрашивали. Я тогда думала, вы знаете, – пожала плечами горничная.

– Но я видела карту!

– У хозяина в библиотеке все старинное, а после Раскола сюда море наступило. Вот полуостров водой и окружило.

– Не передать словами, как я рада, – прошипела я.

Я еще не знала, что там с хозяйством, но уже предполагала, что доставка грузов на остров будет стоить нам звонкой монеты. Уже сейчас мы заплатили три серебряных… птеродактиля? нет, гарпии… за перевоз людей и телеги на ту сторону.

Паромщик, разумеется, выглядел счастливым. В нас он явно видел толстосумов, способных обеспечить его заработком до конца жизни. А я все больше сомневалась, что вытянула счастливый билет.

На другой стороне пролива светило солнце. Удивительно было наблюдать четкую границу в небе – разрыв в облаках. Солнечные лучи щедро заливали лесок на берегу острова, а над другим берегом сгущались черные тучи.

Паром отбыл вдоль натянутых веревок. Паромщик и его помощники сердечно с нами попрощались, намекнув, что заскучать не успеют.

Зато я успела (пойдя против утверждения, что договариваться лучше на берегу) обсудить с паромщиком наше дальнейшее сотрудничество. Сошлись мы на сумме, которая худо-бедно устроила обоих. Я была готова арендовать паром два раза в неделю, не считая незапланированные переправы. А вдруг в кафешку захочется сходить, вот так, неожиданно.

Городок здесь имелся. Небольшой, но густонаселенный, портовый. Назывался он Тиндерг, что в переводе со старинного языка означало «алый огонь».

По дороге в поместье Динфэй объяснил странный солнечный феномен:

– Это фениксы, лэнья. Здесь была у них особая земля. Солнышко их любит. До Раскола на полуострове тоже имелось поместье, старое. От него только фундамент остался, но тогдашние Люминоры все отстроили.

– А город?

– Так эта… тоже назван в честь Алого Феникса, основателя Тиндерга. На острове всегда теплее, чем на Земле, и чудеса разные творятся.

– Какие? – подпрыгнул Габби. – Какие чудеса?

– Не чудеса то, а проклятие, – с видом знатока зловеще ввернула Нэнси. – Расплодилось зверья всякого, нечисть покоя не дает.

Динфэй укоризненно поглядел на экономку через плечо, но та добилась обратного эффекта: Габби не только не испугался, а восхищенно вздохнул. Наличие зверья и нечисти явно увеличило привлекательность Фаир-Глана в его глазах.

Меланхоличная лошадка впервые выказала признаки оживления, и за следующим поворотом открылся вид на поместье.

Двухэтажный особняк серыми окнами смотрел в сторону моря. Издалека он выглядел величественным и ухоженным. Я ожидала, что когда мы подъедем ближе, вид изменится. Старое здание без должного ухода, открытое морским ветрам…

Но даже вблизи дом производил неизгладимое впечатление.

Толстые стены с щербинами, изъеденные солью, кое-где с обнажившимися из-под известки камнями, тем не менее казались несокрушимыми.

Большинство окон на втором этаже лишились стекол и были забиты досками. На крыше виднелись хаотичные заплатки из свежего дерева. Лужайка перед домом заросла сорняками, щебень на дорожках размыло, а из клумб торчали не подлежащее идентификации сухие стебли.

И все же я ожидала худшего. Вокруг шумел лес, и остатки сада терялись в нем в паре десятков шагов от особняка. Море поблескивало в прорехах живописных зарослей, некогда, видимо, бывших аллеей для прогулок.