Откатчики. Роман о «крысах» - стр. 25
– Влад, ты просто какой-то Савонарола – безумный проповедник, которого в конце концов сожгли за то, что он чересчур много говорил о том очевидном, с чем никто не хотел мириться.
– Так ты согласен со мной? Не надо столь пренебрежительно отзываться о людях. Это лишь множит всеобщую ненависть. Главный капитал – это умение сплачивать людей вокруг себя. Тот, кто этим умением владеет, никогда не станет прозябать в бедности.
– Хочешь, чтобы я сколотил вокруг себя секту последователей? И чему же я стану учить? «Откатничайте и наживайтесь – и будет вам счастье, братья и сестры»? Люди неравны между собой изначально. И это нормально. Пусть слесарь живет в пятиэтажке с видом на свалку, а я буду жить в пентхаусе.
– Живи! Никто тебе не запрещает же. Просто мысли свои о неравенстве держи при себе и вслух их никогда не высказывай. Слова, видишь ли, материальны, и в особенности плохие. Почва у тебя под ногами зыбкая. По сути – это даже и не почва, а болотная трясина. Если ты не тонешь прямо сейчас, то, значит, стоишь на кочке, но тебе необходимо двигаться дальше. Перепрыгивать с кочки на кочку, чтобы в конце концов когда-нибудь ощутить под ногами твердую землю. А при прыжках с кочки на кочку нужно внимательно глядеть вниз, не то можно промахнуться. Твоя же голова гордо задрана вверх, а задача у тебя – не утонуть.
– Признаться, Влад, ты меня загрузил под самый чердак. Даже и не знаю, что тебе ответить. А как же живут всякие там олигархи, политики, светские бездельники?
– Ты имеешь в виду нашу страну? Наших олигархов, наших политиков и наших светских бездельников?
– Ну, в общем-то, да. А разве они чем-то отличаются от остальных?
– Не готов говорить о различиях, но думаю, что дается тем и не забирается обратно лишь у тех, кто не думает о слесаре Метростроя как о полном говне.
– Да я думаю, что они вообще о нем не думают, если честно.
– Ты ошибаешься. Олигарху нужен этот слесарь, он на него работает. Политику он нужен, он за него голосует, а светские бездельники вообще не проживут без него, так как им не перед кем станет пиариться. И все они, заметь, все зависят от него. А если огульно называть народ «стадом» или «быдлом», то это самое «стадо» может и затоптать, чего доброго!
Влад откинулся назад так, что передние ножки стула повисли в воздухе, скрестил руки на груди и внимательно поглядел на казавшегося озадаченным Германа. Вдруг он неожиданно расхохотался:
– Да ладно, ладно. Шучу я. А вот и счет принесли. Ну что, по домам, как говорится?
– Да, пожалуй. Не очень я верю в то, что ты пошутил, но если ты затеял весь этот разговор для получения моральной компенсации за прибавку в два процента, то ты редкостный засранец.
– Не передергивай. Ладно, давай, до встречи.
Первая крыса
Тщательно отбирая кандидатов в «большую шестерку», Герман постарался, чтобы конкурентами они не являлись. «Коттон Маус» поставлял ассортимент, который сам Герман называл про себя «шелухой». Это были мало кому известные вина, какая-то текила, ликер в бутылке, похожей на омлет, якобы французский коньяк и еще что-то «под бренд». Вначале Герман, привыкший в «Рикарди» к строгой классике алкогольного рынка, с недоумением рассматривал каталог «Мауса» со всеми этими непонятными ему нелепостями, от которых за версту разило контрафактом, но похожий отчего-то на малайца желтым цветом лица администратор «Котон Мауса» по фамилии Татаренков привел один неопровержимый довод. Потупив глаза, он тихо сказал: