Отель Миравелла 2 - стр. 5

Я не успел толком попытаться подремать, как вдруг завозился наш пилот. Знаете, заметно, когда человек что-то делает спокойно и когда он начинает истерить. Так вот и наш летун задёргался и начал щёлкать ногтем по панели приборов. А ещё появился лёгкий запах бензина.

– Что случилось? – деликатно влез я в его мельтешение.

– Дьявол, давление топлива падает.

– И что это значит?

– А чёрт его знает.

Когда парень рядом с тобой не вполне себя контролирует, это полбеды. Хуже, когда от его действий зависит твоя жизнь.

– А уровень топлива в баках?

– Нормальный, как положено.

– Получается у тебя утечка между баком и мотором. Бензином пахнет.

Тот согласно кивнул, вот же зараза. Я сижу за пассажиром и мне видны приборы, но там все цифры в долбанных американских единицах, в футах и милях.

Мотор кашлянул, как старый зэк, больной туберкулёзом, но исправился и вновь бодро замолотил.

– Далеко мы улетели от города?

– Не совсем, километров на четыреста.

– А дорога где? – пилот махнул в левую сторону, – где-то там.

– Может запросить помощь по рации?

Только сейчас парень щёлкнул тумблером и нудным голосом забормотал, – Мэйдэй, мэйдэй! Твою мать, кто на частоте, падает давление, сажусь в чистом поле. Кто слышит – ответьте!

Ни звука, только шорохи. Интересно, а в море мы можем сесть? Здесь не так и далеко.

– Слышь, запомни место, где мы находимся. Чтобы понять куда идти после посадки.

– Сначала сядь умник, – огрызнулся тот. В этом момент мотор опять закашлял и сразу наступила оглушающая тишина. Мотор окончательно заглох, винт крутится только в результате потока набегающего воздуха.

И только сейчас очнулся тот, чью могучую спину я лицезрею почти час. Ромка и так не спит, испуганно смотрит на меня.

А дальше поехал театр абсурда. Незнакомый пассажир вкурил наше, мягко говоря, незавидное положение и сразу ударился в панику. Он зачем-то отстегнул ремни и начал махать руками, требуя его высадить. Причём говорил он с отчётливыми истеричными нотками и на лающем языке Гёте. А пилот в такой же тональности пытался ответить ему на не менее выразительном языке Вольтера.

– Заткнулись оба, – это я не выдержал. Не хватало тут разборки устроить, – ищи место для посадки. Может дорога рядом, так на неё сядем.

Хотя дорога тоже не идеальный вариант, там и камни, и резкие повороты. Но пилот хоть занялся делом.

Мы летели на высоте двух тысяч метров, сейчас упала и скорость, и высота. Причём почему-то нос самолёта стремится вниз, и пилот явно борется с этим, выравнивая машину.

Уже отчётливо видны животные, мирно пасущиеся среди травы. Бог его знает, что делать в таких случаях, наверное молиться. Самолёт неожиданно завалился на левую сторону, видимо пилот увидел подходяще место. Мне видно только крыло и стремительно мелькающую землю под ним. Удар, мы запрыгали как на гигантской стиральной доске. Затем самолёт подскочил и вскоре опять запрыгал по неровной поверхности. И вдруг сильнейший удар, меня рвануло вперёд, ремень больно врезался в живот и мгновенное ощущение полёта, следующий удар был ещё чувствительнее, и я на какое-то время потерялся.

Как тихо, я вишу на ременной системе, кабина завалена набок и в иллюминатор я вижу близкую землю. Казалось, протяни руку и можно её коснуться. Ко мне притулился Ромка, когда тот застонал, я попробовал отстегнуться. Не сразу, но получилось.