Отец поневоле - стр. 16
– Уже очнулись! – замечает он, подходя ближе. – Отлично. Давайте знакомиться. Меня зовут Игнат Иванович. Буду вас наблюдать и лечить.
Медленно киваю и под его вопросительным взглядом уже открываю рот, чтобы ответить, но…
– Имя свое скажете? Документов при вас никаких не нашли.
А я только беспомощно смотрю и от понимания, что не могу ответить даже на такой простейший вопрос, начинаю задыхаться.
– Так, тише! – командует врач и быстро зовет медсестру. Та что-то колет мне, и я снова отключаюсь.
Следующее пробуждение оказывается менее болезненным. В палате я по-прежнему одна. Но теперь на тумбе рядом замечаю небольшой пакет, в котором угадываются… апельсины?
Попытка сесть в этот раз проходит куда легче. Меня все еще пошатывает, но, по крайней мере, нет сводящей с ума боли.
До двери выходит добраться с трудом, но мне необходимо понять, где я. Увидеть хоть что-то, кроме этих четырех стен. В голове свербит мысль, что мне здесь не место, что я должна куда-то спешить. Но при попытке сосредоточиться на этом начинает раскалываться голова.
В коридоре немноголюдно. Поодаль замечаю сестринский пост. Две молодые девушки сидят там и о чем-то шепчутся, хихикают. Мимо меня проходит несколько пациентов, окидывающих меня безразличным взглядом.
Что я переоценила свои силы, становится ясно уже через пару шагов. Ноги дрожат, и я едва не сползаю на пол.
– Что ж вы встали-то! – раздается строгий голос, и меня тут же подхватывают под мышки и отводят обратно в палату.
Это оказывается тот самый доктор.
– Зачем встали?
– Мне… Мне надо…
– Что надо? Позвали бы медсестру, если в туалет захотели.
Я смущаюсь под его неодобрительным взглядом и мотаю головой.
– Где я?
Он тяжело вздыхает и поправляет мне одеяло.
– Имя, я так понимаю, не вспомнили?
– Нет. Как я здесь оказалась?
– На скорой привезли. Вы упали с лестницы. Точнее, с эскалатора. У вас черепно-мозговая травма, которая, по-видимому, и привела к потере памяти.
– Это навсегда? – ужасаюсь я.
– Не обязательно. Такое бывает. Но все может вернуться.
– И каковы шансы? – уныло спрашиваю я. Врач же многозначительно молчит.
– А как я оказалась в торговом центре?
– Это уж вам лучше знать.
Тут мой взгляд падает на пакет на тумбе, который замечает и Игнат Иванович.
– Вас навещали. Мужчина с ребенком.
Первая мысль – муж. Бросаю взгляд на правую руку, но кольца нет. Хотя легкий едва заметный белый след – да. Неужели в разводе?
– Сказали, что познакомились с вами там, – разбивает мои предположения доктор. – Вот просились навестить, но вы спали.
– А они… еще придут?
– Думаю, да. Мальчик очень сильно хотел, насколько я понял.
При мысли о ребенке в груди что-то отзывается. Словно становится тоскливо от того, что потерял что-то ценное.
– Ладно, вы отдыхайте. Не скачите сами, пожалуйста. Если что – зовите медсестру. Тут есть кнопка вызова. Скоро будет обед, а чуть позже я снова зайду к вам, и обсудим ваше состояние.
Он уходит, а я понимаю, что надо было бы подробнее расспросить про травмы. Вот только в голове полная каша. Оказывается, это безумно страшно, не помнить, кто ты. Столько вопросов сразу!
Есть ли у меня семья? Муж? Дети? А родители? Или я одна, и никто не станет меня искать?
Я даже имя свое не могу вспомнить…
Обед вскоре приносит добродушная женщина лет шестидесяти. Даже помогает сесть за столик, который стоит возле окна. Она смотрит на меня с такой жалостью, что я не сомневаюсь – наверняка уже знает, что я потеряшка.