Отец по ошибке - стр. 41

– Это ты о ком?

– Как о ком? О женихе твоем. Приезжал, на иномарке такой, соседка ко мне сразу прибежала расспрашивать, кто это  был у меня. Утерли нос этим Макаровым! А то они все выхваляются, что Алечка вышла замуж удачно и уехала в столицу.

– Максим приезжал к нам? – спрашиваю с недоумением. Судя по описанию, это мой новый знакомый. Вот только что он делал у меня дома и как узнал, куда ехать? Почему женихом представился? Столько вопросов насчет этого мужчины – и ни одного ответа.

— Да. А кто ж ещё?

Дальше разговор с бабушкой не клеится, так как я все время думаю совершенно о другом. Потом долго лежу с телефоном в руках и пялюсь на номер в телефонной книжке. Дмитриев Максим. Написать или нет? Переворачиваюсь на бок, прикусываю губу, веду себя словно маленькая нерешительная девочка, а потом, пока не передумала, все же решаюсь.

«Ты ездил к моей бабушке? Зачем?»

Я задерживаю дыхание в ожидании ответа. А вдруг он и в самом деле какой-то маньяк? Собирает информацию о моей семье, втирается в доверие. Но что ему тогда надо?

Ответ приходит мгновенно. 

«Ты была в реанимации. Ребёнка некому было забрать. Искал варианты. Я ничего ей не говорил о твоём состоянии, не беспокойся на этот счёт».

Его слова меня удивляют. Это похоже на проявление заботы, и мне даже становится неудобно за то, что ему пришлось беспокоиться обо мне. А потом я вспоминаю, что сделала с его кабинетом. Хоть все ещё не до конца осознаю, что квартира не моего Максима, но чувство стыда уже начинает проклёвываться и неприятно щекотать душу.  Чувствую себя глупо. Меня бросает в жар оттого, что я хорошо так похозяйничала в чужом доме, это уже не говоря о том, что жила там почти полгода. 

«Прости, пожалуйста, за детскую. Я обещаю все компенсировать! Только не выбрасывай пока что мебель, я заберу все».

Прячу телефон под подушку, боясь того, что придёт в ответ. Слышу звук сообщения, но добрых полчаса не нахожу в себе смелости, чтобы прочитать его. 

Ох, как же неудобно все-таки подучилось! 

Не выдерживаю. В темноте снимаю с телефона блокировку и щурюсь от яркого света.  

«Забей». 

Я улыбаюсь. И в самом деле странный мужчина. Другой бы на его месте устроил скандал, наверняка попытался бы стрясти с меня денег на ремонт, а этот ведёт себя так, словно ему ни до чего нет дела. Правда, в первую нашу встречу он выглядел злым из-за моего присутствия в его доме, и я его прекрасно понимаю. 

***

На третий день после того, как я очнулась, меня переводят из реанимации в обычную палату, но увидеться с сыном так и не разрешают. Я извожусь от нетерпения, один раз даже срываюсь на лечащем враче, выпрашивая хотя бы несколько минут рядом со своим ребенком, но в ответ лишь слышу сухой отказ. Это так невыносимо, когда ты не можешь хоть одним глазком взглянуть на него, он ведь так близко! Всего-то в соседнем корпусе от моего. Поэтому я вру. Знаю, что не стоит шутить со своим здоровьем, но, даже если и чувствую себя нехорошо, никому не говорю. Чтобы поскорее выбраться отсюда, чтобы впервые взять на руки своего ребенка.

На пятый день за окном начинается метель. Снег сыпет так, что на улице  абсолютно ничего не видно, кроме белой пелены. Я плачу. Именно сегодня мне должны были позволить увидеться с ребёнком, а из-за погодных условий из здания не выйти.