Отец (не) моего ребенка - стр. 18
– Катя? – удивленно спрашивает она. – Откуда ты это звонишь?
Ну да, она же видит незнакомый номер. Спешу успокоить ее:
– Мама, со мной все в порядке. Просто мой телефон здесь не работает, я тебе звоню с домашнего.
– А… А я-то думаю, почему номер не определен… Как ты там? Как устроилась? Хозяева – хорошие люди?
– Все хорошо, мам, – да-да, я помню, что все разговоры прослушиваются, поэтому не буду слишком откровенничать. – У меня отличная комната. Кровать так вообще, как из сказки. Ты бы видела! Ну а вы там как? Как Настена?
Мама начинает обстоятельно рассказывать, как они провели день. Слышу голос Настенки. Та, похоже, прыгает вокруг бабушки, требуя телефон.
– На, держи, непоседа. Всю душу из бабки вытрясла, – мама беззлобно ворчит, отдавая ей трубку.
– Мамочка! – моя малышка в полном восторге. – А я кроликов кормила! Таких малюсеньких! Бабушка даже потрогать их разрешила!
Чувствую, как мои губы расплываются в улыбке, а внутри начинает что-то щемить и перед глазами – туман… Нет, не туман. Это собираются слезы…
За моей спиной громко прочищают горло.
Оборачиваюсь, едва не роняя телефон из рук.
Из кресла в углу гостиной на меня кто-то смотрит. Там достаточно темно, так что я улавливаю лишь силуэт, который сидит, положив пятку одной ноги на колено другой.
С минуту таращусь на него, не в силах сказать ни слова. Он тоже молчит, но при этом разглядывает меня. Чувствую его взгляд всем телом.
– Ой, простите! – наконец, выдыхаю. – Я вас не заметила.
– Я понял, – слышу тихий голос.
Судя по тону, со мной говорит мужчина. Но от хриплых, бархатистых ноток у меня по спине заскакали мурашки.
Кажется, я уже где-то слышала этот голос…
– Катерина Павловна! – меня отвлекает Надежда. – До ужина час остался, вам следует подготовиться. Эльвира Ринатовна не любит, когда опаздывают за стол.
Я облегченно выдыхаю, извиняюсь еще раз перед незнакомцем и поспешно заканчиваю разговор.
– Ой, Владимир Данилович, – горничная расплывается в улыбке, глядя на скрытого тенью мужчину, – здравствуйте! Нас уже предупредили о вашем приезде.
А, так значит это тот гость, о котором упоминала Эльвира. И чего я так его испугалась?
Мы с Надеждой уходим. Она провожает меня до дверей моей комнаты. Там я еще раз благодарю ее и, когда она уже собирается покинуть меня, неожиданно для себя самой, интересуюсь:
– А кто этот Владимир Данилович? Друг семьи?
– Ой, что вы! – отмахивается она. – Это брат хозяина.
– Брат хозяина? – хмурюсь.
– Да, старший, но вообще-то они близнецы. Очень похожи.
Мое сердце сжимается в нехорошем предчувствии.
– И как же вы их различаете?
– Так Виктор Данилович носит бородку, а Владимир Данилович всегда гладко выбрит.
У меня на секунду темнеет в глазах. Прислоняюсь к стене. Не хочу думать об этом, но мысли сами собой возвращаются в тот день, когда я подписала договор с Барковским В. Д. А затем перепрыгивают на ту ночь в отеле…
Я не видела его лица. Сначала он был в маске по губы, потом скрывал лицо в темноте. Но одно могу сказать в полной уверенности: никакой бородки не было!
Горничная уходит, а я потрясенно опускаюсь на край кровати.
Что же это получается?
С кем я подписала договор? С кем была в отеле? И, самое главное, чьего ребенка ношу?
От этих бразильских страстей мне становится плохо. К горлу подкатывает тошнота, а голову лезут нехорошие мысли: закрытый особняк черт знает где, глушилки, прослушка телефона…