Отец моей подруги. Тайная беременность - стр. 22

- Это неловко. – отмахиваюсь, за что тут же получаю суровое:

- Анастасия!

Повисает молчание. А потом я наспех сую мятые деньги себе в карман, кидаю короткое «благодарю» и как можно быстрее прощаюсь с подругой.

Уже на улице, когда холодный ветер бьёт по щекам, а руки наконец-то перестают ходить ходуном от мандража, я пытаюсь проанализировать все, что произошло.

Из плюсов: я таки отработаю неудавшийся выговор ролью помощницы Резникова. И мне даже не придется его уговаривать, ведь он уже согласился.

А вот из минусов: кажется, теперь моя персона попала под прицел пристального наблюдения матери лучшей подруги. Что-то такое было в ее глазах… Что-то, похожее на подозрение…

А может, у страха просто глаза велики?

***

Я вскидываю взгляд украдкой, исподтишка. И внимательно изучаю его мимику, жесты, телодвижения…, пока мужчина выводит мелом на доске тему сегодняшнего занятия.

«Понятие валового внутреннего продукта (ВВП). Экономический рост и развитие» - со скрипом появляются слова на доске. Но вместо того, чтобы скопировать их в свой конспект, я усердно грызу шляпку ручки и думаю совсем не о том…

- Тишина. – грозно произносит декан, даже не оборачиваясь к студентам. Ребята, активно обсуждающие вчерашний матч – тут же смолкают. – В конце занятия будет письменная проверочная работа. Без права на пересдачу.

- Кто его так разозлил с утра? – шепчу я Кате, смутно догадываясь что настроение Резникову подпортила любимая дочь.

- Я тут не при чем. – спешит оправдаться она, не отрываясь от тетради. – Мы вчера после ресторана не виделись.

- Ммм… - тяну непринужденно. – Может быть, он с твоей мамой поссорился? – понимаю, что лезу не в свое дело. Но совладать с собой не могу. Любопытно. Да и личный интерес в этом вопросе имеется, хоть Катя о нем и не догадывается. Ох, и стыдно же мне за все свои мысли!

- Не дума…

- НИКИФОРОВА! – громыхает декан, обернувшись и с треском впечатывая хрупкий мелок в учительский стол. Тот крошится и рассыпается под силой его удара. А я хватаю руками парту, да так сильно – что костяшки белеют.

Нет, а что сразу Никифорова то?!

- Сколько можно беседы вести?! У нас лекция. Вы не заметили?! – Дмитрий Сергеевич грозно пилит меня своим холодным деканским взглядом.

- Извините. – бурчу.

Мужчина смягчается.

- Кстати, - он переключает внимание с меня на остальных присутствующих студентов. – О Никифоровой. – с определенной долей иронии. Я поджимаю губы, пока по рядам проносится стройный смешок. – Теперь она моя новая помощница. Так что по вопросам организации будущей поездки на турбазу – сразу к ней.

Резников бросает на меня беглый взгляд, сквозящий превосходством и вызовом, мол «Напросилась в помощницы – теперь разгребай».

С обидой закусываю губу. Никуда я не напрашивалась. Но раз так – я организую эту поездку так, что она пройдет без сучка и задоринки! Вот увидите!

Горделиво вздергиваю подбородок и принимаюсь все же строчить конспект. Рука в это время сама собой тянется выводить на полях тетрадки очертания человеческих тел, сплетенных страстной любовью…

- Есть хочу. – вздыхаю уже под конец занятия. – Пойдем в столовую, а? Там сегодня пирожки с сосиской должны были быть.

Катя безразлично пожимает плечами, но потом бросает скептический взгляд на мой живот.

- Ощущение, что там не ребенок, а какой-то ненасытный обжора.