Отец для моей дочери - стр. 22

– Это ты все обсудила, Марина, – в его голосе проскальзывают напряженные нотки.

– Мне не хочется снова ворошить прошлое. Больно, знаешь ли, – язвительным тоном произношу я, поднимая, наконец, глаза на Глеба.

– Ты не имела права скрывать это от меня, не имела права блокировать мой номер. И если бы ты дала возможность объясниться, то все закончилось иначе, – на выдохе произносит мужчина.

– Какой смысл сейчас говорить об этом? – ком снова подступает к горлу.

– Да потому что тогда, черт тебя подери, Марина, ты не дала мне шанса! – взрывается Ланской. – Ты не дала мне ни одного гребаного шанса. Обстоятельства тогда сложились так, что я не смог вернуться домой.

– Почему та девица выставила меня за дверь? – тихо спрашиваю я.

– Обязательно это выясню, – уверяет меня мужчина.

Глеб хватает меня за плечи и легонько потряхивает. Я поднимаю на него глаза, чувствуя, как они наполняются слезами. Во взгляде мужчины я вижу боль и отчаяние, которые напоминают мне о том периоде, когда я всеми силами пыталась собрать себя по частям. Потеря ребенка – самый большой страх для женщины, которая мечтает иметь детей. Что уж говорить о последствиях? Ланской дергает меня на себя и крепко прижимает, заставляя разрыдаться еще сильнее.

– Мы должны были пережить это вместе, Мариш, – Глеб зарывается носом в мои волосы. – Уверен, мы нашли бы способ справиться с этим.

Сотрясаясь в рыданиях, я сильнее прижимаюсь к Глебу. Уютно. Сейчас он кажется таким родным и близким, будто этих лет и не было. Его руки блуждают по моей спине, заставляя мое с большим трудом склеенное сердце трепетать. Глубоко спрятанные чувства вырываются наружу, оставляя за собой шквал эмоций от одних только прикосновений. Мужчина медленно отрывается от меня и заглядывает в глаза. Крепко сжимая затылок, он впивается в мои губы своими, выбивая из легких весь воздух. Кровь начинает циркулировать по венам в бешеном ритме, а давно забытое тепло разливается внизу живота. Не ощущаю ног. Они будто становятся ватными.

Ищу в себе силы оттолкнуть Глеба, но не нахожу. Хочу вернуться в те сумасшедшие эмоции, которые овладевали мной раньше. Близость этого мужчины не просто сводит с ума, она напрочь вышибает весь здравый смысл.

Мы целуемся словно одержимые, пропуская через себя любовь, смешанную с болью потери. Я не могу оторваться от его губ. Крепко обнимаю Глеба за шею, бесстыдно прижимаясь к мужскому телу. Его пальцы сползают все ниже, впиваясь в оголенную кожу бедер. Это превращается в сладкую пытку.

– Нет, – пытаюсь оттолкнуть, но он еще сильнее прижимает меня к себе.

Мне сложно сопротивляться, когда тело и сердце твердит одно, а разум яро противится и кричит совершенно другое. В голове мелькает одна очень важная мысль: близость с Глебом ничего между нами не сможет изменить. Слишком много воды утекло. И это отрезвляет. Нахожу в себе силы оттолкнуть Ланского. Дышу тяжело и часто.

– Это ничего не изменит, – сиплю я, нервно поправляя платье.

– Мы могли бы попытаться, – неожиданно произносит он. – Начать все с чистого листа.

– Зачем тебе бракованная? – спрашиваю я, а его лицо искажается от боли.

– Не говори так, Марина, – он понижает голос. – Все решаемо.

– Не в моем случае, – обреченно вздыхаю.

– Ты не права, – щурится Ланской, не двигаясь с места.