Отец для моей дочери - стр. 17
– Сейчас? – слова выскакивают быстрее, чем я успеваю подумать. Ну ,конечно, сейчас, когда же еще. – То есть, мне нужно ехать.
– Давай я довезу тебя, по дороге и поговорим, – Глеб переводит взгляд на таксиста и, достав несколько купюр из кармана джинсов, передает мужчине. – Спасибо.
– Хорошо, поехали, – неожиданно для самой себя соглашаюсь я.
Ланской открывает мне дверь своей машины, и я плюхаюсь на переднее сиденье. Он садится рядом и медленно трогается с места. Глеб выезжает на оживленную трассу и едет прямо, не спрашивая у меня пункт назначения. Он вообще не говорит ничего. Появляется ощущение, будто он подбирает слова, тщательно обдумывая предмет беседы.
– Глеб, о чем ты хотел поговорить? Видимо, что-то серьезное, если ты приехал сюда, а не поехал домой, чтобы выспаться? – начинаю диалог сама.
– Я подвозил Мира и вспомнил наш незаконченный разговор, – спокойно произносит он, а я замираю, понимая, к чему ведет Глеб.
– И о чем ты хочешь поговорить, Глеб? – напряжение в машине вспыхивает словно спичка.
– О прошлом, Марина, – стискивая зубы, говорит мужчина, останавливаясь на перекрестке в ожидании зеленого сигнала светофора.
Он поворачивает голову в мою сторону и, прищурившись, заглядывает мне в глаза. По его выражению лица становится понятно, что мужчина догадывается о моем секрете. Ланской ждет, когда я расскажу сама.
– Ты разговаривал с Миром? – нервно сглатываю, но не отвожу взгляд. Хожу вокруг да около, потому что не хочу ворошить прошлое. Не могу. Слишком больно.
– Да, мы говорили, – замечаю на его скулах играющие желваки. Мужчина напряжен не меньше меня. Похоже, этот разговор станет тяжелым и для него тоже. – Он посоветовал обсудить это с тобой.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? Ты ведь и без этого уже все понял, – прикрываю глаза. Мне кажется, в моей груди сердце бьется слишком громко, и Глеб отчетливо это слышит.
– Все, Марин, – кивает он и трогается с места.
Я собираюсь с мыслями, тяжело вздыхая. Больше нет смысла это скрывать. Как бы не закончились наши отношения, пожалуй, он имеет право знать. Ощущаю, как горькие слезы собираются в уголках глаз, но в этот раз я не собираюсь их прятать. Слишком долго я жила с этой болью в израненном сердце.
– Мы поругались с тобой. И ты ушел, Глеб. Ты не отвечал ни на звонки, ни на сообщения в тот вечер, – вспоминаю тот день настолько ясно, как будто это произошло вчера.
– Это потому что… – начинает он, но я поднимаю руку, показывая, что хочу договорить.
– Дай мне сказать, раз спросил, – резко говорю я. – Утром у меня был прием у врача. Он подтвердил беременность.
Замолкаю. Мне нужно справиться с подступающими эмоциями. Уже столько лет прошло, а я до сих пор с трудом могу справиться с этим. Глеб не перебивает. Он ждет.
– Когда девушка из мобильного в очередной раз сказала мне, что абонент недоступен, я решила поехать к твоим родителям. Мне нужно было найти тебя. Я хотела сообщить. Думала мы помиримся. Но вместо тебя меня встретила полуголая девица. Она сообщила, что ты в душе, и попросила меня зайти позже или перезвонить. Дословно было сказано, что ты сейчас не в состоянии разговаривать. И я ушла, – прерываюсь я и, наконец, осмеливаюсь взглянуть в глаза Глебу. Он смотрит будто сквозь меня и не говорит ни слова. – За дверью у меня закружилась голова, нога сорвалась, и я покатилась с лестницы. Вот так я потеряла нашего ребенка.