Отдельные аномалии. Рассказы - стр. 25

Но неизвестные, они неизвестные и есть, гадай – не гадай, толку-то…

Андрей вспомнил те похороны. Черно-белая, с траурной лентой, фотография Хачика, сверкающего улыбкой – все тридцать два зуба наружу. А рядом гроб на табуретках. Закрытый, потому что от головы Хачика ничего не осталось. Попасть под вращающийся хвостовой винт вертолета – это… это слов не найти…

На заводе – там, конечно, оргвыводы страшные состоялись, и уголовные дела были, да только по-настоящему – сам виноват. Темперамент его… Господи…

Вот компенсация, что ли, такая – эта их дружба в память покойного? Андрей точно знал, что понадобись ему – Вадик посреди ночи с места сорвется и примчится на помощь. Откуда угодно и куда угодно. И Вадим про Андрюху знал то же самое.

А больше-то друзей, если по-настоящему, и нету.

Андрей махнул рукой, налил себе, кивнул Вадиму – давай, мол, и ты наливай.

– Ну, – сказал Андрей, – все же за авиацию!

– За авиацию, – повторил Вадим.

Чокнулись, выпили, поглодали ребрышки.

– А помнишь, – засмеялся вдруг Вадим, – как он имя менял и фамилию?

Андрей тоже засмеялся. Как не помнить? Все тогда ржали. Он ведь изначально был Рубен Хачикян. Когда в армию призывался, стал Роберт Хачиков. Вроде как русский, объяснял он. Ага, очень по-русски звучит, покатывался со смеху Андрей. Да еще с его-то внешностью и акцентом… После армии поступил в институт тоже как Роберт Хачиков. А на пятом курсе снова стал Рубеном Хачикяном – о Ереване уже задумывался.

Конец ознакомительного фрагмента.