Отдел деликатных расследований - стр. 18
– Врачи?
– Да. Прямо-таки перепугались. Сказали, у них в распоряжении не так много антибиотиков – резистентность и все такое – и когда очередной не срабатывает, это всегда такой неприятный момент.
Анна вздохнула:
– Мы чересчур полагаемся на антибиотики, верно? Считаем их чем-то само собой разумеющимся, а между тем они – последняя линия обороны. Знаешь, Джо очень переживает на этот счет.
Джо был ее муж-анестезиолог, человек тихий и кроткий, имевший почему-то постоянно подавленный вид – как это похоже на него, переживать насчет антибиотиков, подумал Ульф.
Потом Анна спросила:
– Так, значит, Блумквист сказал тебе что-то ценное?
Ульф рассказал ей об их с Блумквистом разговоре и как он ответил на вопрос о людях маленького роста, виденных им на рынке.
– Понимаешь, мне пришло в голову, что человек, который ударил Мальте ножом, был очень низкорослым.
– Из-за того, что щель в стенке палатки была такой узкой?
– Да, но еще из-за места, куда был нанесен удар.
Ульф замолчал. Он немного волновался, как Анна это воспримет.
– Очень низко?
– Именно. Если у тебя маленький – очень маленький – рост и ты бьешь кого-то ножом, то вполне логично, что удар придется на нижнюю часть тела, верно?
Ульф наблюдал за тем, как Анна переваривает эту информацию. Он ценил в людях ум, а Анна была исключительно умной женщиной. Но, каким бы важным ни было для него ее мнение, Ульфа тревожило, что она может отнестись к его идее прохладно. Что, если она сейчас рассмеется ему прямо в лицо? Что, если она сейчас скажет, что это абсурд, что связывать место удара и рост преступника – просто наивно?
Но она не рассмеялась. Вместо этого она с серьезным видом кивнула.
– Это возможно, – сказала она. – Вполне возможно, как мне кажется.
Ульф не мог скрыть облегчения.
– Блумквист ответил, практически не задумываясь, – сказал он. – «О, там, конечно, был Хампус. Я его точно видел. Он работает совсем неподалеку и часто бывает на рынке».
Анна поставила картонный стаканчик на стол.
– Очень горячо, – заметила она. – Что-то они стали делать стаканчики слишком тонкими.
– Или кофе – слишком горячим, – ответил Ульф.
– Тоже вариант. Но кто такой Хампус?
Ульф улыбнулся:
– Это-то и есть самое интересное. Видишь ли, Хампус – владелец танцевальной студии – ну, такое место, куда люди ходят, чтобы научиться танцевать вальс.
– И ча-ча-ча? И квикстеп?
– Ну да, все эти штучки, – отозвался Ульф. Танцевать он не любил.
– Я раньше ходила заниматься в такие места, – сказала Анна. – Когда мне было семнадцать. Думала стать профессиональной танцовщицей. Ну, знаешь, которые носят платья с пайетками и кружатся, так чтобы юбка развевалась.
– Все мы о чем-нибудь да мечтаем, – ответил Ульф. – И как это тебя угораздило стать следователем?
– Эта профессия куда лучше, – сказала Анна. – У этих танцоров жизнь так себе, вот что я думаю. Постоянные тренировки. И за весом приходится следить, чтобы твоя филейная часть не выглядела больше, чем нужно, не выходила за рамки.
Ульф опустил взгляд.
Анна не сводила с него глаз.
– Ты только что о Саге подумал, – сказала она. – Ладно тебе, не отпирайся.
Он поднял глаза и улыбнулся:
– Наверное, да.
Сагой звали их коллегу, занимавшуюся финансовыми преступлениями. У нее были проблемы с распределением веса.
– Не понимаю, как она в кресло влезает, – сказала Анна. – Но, наверное, я не должна думать о подобного рода вещах. Это ведь не принято, да? Мы обязаны игнорировать чужие задницы.