Отдаленные последствия - стр. 45

Парень был длинноногим и мчался вниз, перескакивая разом через несколько ступеней, но Виктор все равно его догнал на первом этаже. Физподготовка – единственный предмет, по которому у слушателя Вишнякова на протяжении всех четырех лет обучения были только отличные оценки. Переброс тела через перила с упором на руки и приземлением в середине следующего пролета лестницы был его коронным фокусом, которым никто из сокурсников так и не овладел. В принципе ничего сложного, почти в каждом кино такое проделывают, если какая погоня, но там же каскадеры, а в жизни за злодеями бегают самые обычные опера, у которых на совершенствование физической формы времени нет.

Схватив парня за куртку и прижав спиной к стене, Виктор спросил:

– Ты кто?

И с удовлетворением отметил, что дыхание почти совсем не сбилось и голос звучит ровно. А вот у беглеца в серой шапке с дыхалкой совсем беда.

– Я… – пропыхтел тот, задыхаясь и хватая ртом воздух. – Я – Матвей… Пусти…

– Ага, щас, – презрительно бросил Вишняков и достал наручники.

«Поздравляю, – сказал он сам себе, – вот и первое задержание по делу об убийстве. Можешь ведь, если как следует постараешься».

Ночь в изоляторе – то еще удовольствие, но Матвей не роптал, наоборот, почти гордился собой. Он ничего лишнего не сказал, ребят не выдал, не назвал ни одного имени. Своих не сдают. Правда, не война и даже не революция, очевидного противостояния «наших» и «врагов» не наблюдается, но полиция уж точно к «нашим» не относится, тут и обсуждать нечего. Полиция состоит на службе у государства, а государство, в котором живет Матвей Очеретин, и есть самый главный враг своего народа. Всё делает, чтобы людям жилось как можно хуже, как можно труднее. Чтобы перемерли все, кто послабее. Пусть останутся только молодые сильные волки и акулы, которые сами себя прокормят и вылечат, если что. А от тех, на кого приходится тратить бюджетные деньги, оказывая всякую социальную помощь, следует как можно быстрее избавиться. И первые на очереди – больные дети и беспомощные старики. Вот так. Разве можно уважать и любить такое государство? И разве можно уважать полицию, которая ему служит?

Так всегда говорил отец, но Матвей поверил не сразу, сопротивлялся какое-то время. На электронную почту Карге Стекловой регулярно приходили письма «От мэра Москвы», в которых описывалось, какие затеи городские власти придумывали для пенсионеров: и экскурсии, и группы здоровья, и курсы всякие, мастер-классы, творческие студии. Бесплатно! Ну, или не совсем бесплатно, но за вполне подъемные деньги. Но отец был непреклонен.

– Экскурсии и студии – это же для тех, кто на ногах и в разуме, со зрением, слухом и мозгами. А ты хотя бы представляешь, сколько у нас таких стариков, которые уже ничем этим воспользоваться не могут? Им из подъезда выйти – и то проблема. Не видят, не слышат, ноги не ходят. Им не курсы нужны, а нормально организованная социальная помощь, и не такая, как сейчас, – абы как два раза в неделю, а ежедневная и объемная: чтобы продукты приносили, кормили, в квартире убирали, помыться помогли, поговорили с ними, и медсестра чтобы приходила как минимум через день. Дома престарелых должны быть достойными и финансово доступными. Помогать энергичным активным пенсионерам легко, а ты вот таким беспомощным пойди-ка помоги! Это ж из бюджета какие деньжищи придется вынуть, самим на распил ничего не останется. Ты вспомни нашу бабулю. Разве она могла бы жить одна? Она и соображала уже совсем плохо, и ходила еле-еле, и болячек целый букет. Хорошо, что мы у нее были, к себе взяли. А если бы нас не было? Запомни, сынок: когда помогаешь только тем, кому помочь легко, а кому трудно, тому не помогаешь, это самое натуральное лицемерие. И наше государство – яркий тому пример.