Отцовский штурвал (сборник) - стр. 35

«Перехлест, – пронеслось у него в голове, – этого еще не хватало, нужно сдернуть стропу».

Он попытался подтянуть лямку и тут же с ужасом увидел, что догоняет другой парашют, который висел прямо под ним. В следующее мгновение ноги коснулись и утонули в пружинистой ткани. И тогда понимая, что сейчас он погасит купол товарища, Сергей побежал к краю купола. Ноги скользили, проваливались в мягкую ткань. Купол его собственного парашюта гас, но он не видел этого. Наконец добрался до края и скользнул в бездну.

«Запасной нужно выпускать, запасной», – шаря по груди, думал Сергей. Но тут его снова тряхнуло, и он почувствовал, что падение замедлилось. Подняв голову, увидел: Федька держит стропы его парашюта, который обмяк и свисал как обыкновенная тряпка.

– Серега, держись! – крикнул Федька. – Дойдем на одном.

Так и долетели, приземлились на пашню. К ним бежали: впереди всех инструктор, а за ним Косачев, Светка.

Обгоняя всех и сигналя, летела машина «скорой помощи».

Вечером Косачев отозвал Сергея за палатку.

– Ну как, будешь еще прыгать, или домой поедем? – спросил он.

– Ничего, прыгнем еще раз. Первый блин комом, второй должен получиться.

– И охота тебе жизнь тряпке доверять? – с любопытством взглянул на него Косачев. – Все равно ведь на самолете парашютов не дают. Может, уедем, а?

– Да ты что, сдрейфил? – возмутился Сергей. – Светка – и та прыгнула. А мы обратно. Нет, ты что-то не то говоришь. Прыгнем еще раз, – уже мягче добавил он.

Комиссию проходили в аэропортовской поликлинике. Приехали с утра, сдали анализы, потом стали ходить по кабинетам. Раздетые по пояс, весело оглядывая друг друга, сидели в коридоре на стульях. Первым обычно шел Сапрыкин, за ним Сережка с Косачевым. Особенно боялись кабинет «Ухо-горло-нос», где крутили на кресле. Немало парней выходили оттуда бледными, невидящими глазами смотрели поверх голов и уходили в регистратуру забирать документы.

Но все обошлось. Сергея посадили на стул, нагнули голову почти до самых коленей, покрутили немного, потом попросили пройти и сесть на другой стул. Ничего страшного. Сергея это даже позабавило. На качелях они выделывали не такое. Он так и сказал Косачеву, когда вышел из кабинета.

– Не дрейфь, забава для ребятишек.

Осталось пройти терапевта. Им сказали, чтоб пришли завтра, когда будут готовы анализы, к Бурковой.

На другой день врач измерила у Сергея давление, полистала медкарту, потом наморщила лоб, пытаясь что-то вспомнить, посмотрела на него внимательно.

– Это ты Жигунов Сергей?

– Я.

– Боже ты мой! – выдохнула она. – Похож, ой как похож!

Сергей приподнял голову. Пусть охает, ахает, признает в нем кого угодно, лишь бы пропустила, подписала медицинскую карту.

– А ну, подойди. Я тебя посмотрю.

Она уложила его на кушетку, стала внимательно слушать.

– Ты посиди здесь, – сказала она Сергею. – Я сейчас на минуту выйду.

Она взяла Сережкины документы, вышла из кабинета. Сергей стал разглядывать комнату. Вдруг хлопнула дверь, и в комнату впорхнула Светка.

– Мария Прокопьевна, а где мама?

– Сейчас придет, она вышла.

Светка кивнула головой удивленному Сергею, выглянула в окно, помахала кому-то рукой. Он привстал со стула, увидел на скамейке Сапрыкина – он уже прошел комиссию и ждал его. Вскоре вошла Тамара Михайловна и подала ему карту.