Отцовский крест. Жизнь священника и его семьи в воспоминаниях дочерей. 1908–1931 - стр. 47
«Твоя, от Твоих, тебе приносяще, о всех и за вся…»
«Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи. И молим Ти ся, Боже наш, Боже наш; и молим Ти ся, Боже наш, Боже наш, Боже наш…» – звучит на клиросе.
Отец Сергий, со словами молитвы, делает несколько поясных поклонов.
Евдоким почти уже не слышит не только пения, но и этих слов; он только чувствует, о чем может молиться священник, приступая к самому страшному моменту, и сам молится о том же.
«Еще приносим Тебе словесную сию и бескровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем[26], ниспосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия Дары сия…»
Отец Сергий уже поднял обе руки; поднял их и вверх, к небу, и раскинул в стороны, одновременно призывая Бога и открывая перед Ним всего себя, все свое сердце. И, весь охваченный молитвенным порывом, дерзновенно и смиренно просит:
«Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолом Твоим ниспославши, Того Благий, не отъими от нас, но обнови нас, молящих Ти ся».
Глубокий поклон с покаянным вздохом из самой глубины души:
«Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей».
И снова вздымает он вверх обе руки, и снова просит:
«Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа…»
«Не отвержи мене от лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отъими от мене…»
«Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа…»
И опять перемена, и он уже внешне почти спокоен, и уже как будто не он, а Святой Дух водит его рукой, благословляющей сначала хлеб, потом вино в Чаше. И почти полным голосом, забыв обо всем: он и Господь одни во всем мире, – произносит величественные слова, обращенные к Нему, Стоящему вот здесь, рядом:
«И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего! Аминь».
«А еже в чаши сей Честную Кровь Христа Твоего! Аминь».
И еще медленнее и благоговейнее движется рука, благословляя «обоя», и раздельно, отчетливо, словно печати кладутся на сердце, звучат слова:
«Преложив… Духом… Твоим… Святым… Аминь! Аминь! Аминь!»
Все, почти нечеловеческое, напряжение спадает сразу. И снова перед престолом слабый человек – священник, потрясенный тем чудом, которое Господь только что через него «прияти изволил», и вот уже он опустился… нет, не опустился, а рухнул на колени перед Святыми Дарами, со слезами восторга и благоговения:
«Покланяюся Царю и Богу моему!..»
«И молим Ти ся, Боже наш!» – последний раз долетает с клироса.
Евдоким не помнил, когда он опустился на колени. Обливаясь слезами, замер он в земном поклоне, и не сразу дошел до него голос отца Сергия, кажется уже не один раз окликнувшего:
– Евдоким, кадило!
Передавая впоследствии свои впечатления семье, Евдоким Лукьянович бессознательно повторял слова, сказанные когда-то послами Владимира Святого:
– Не знаю, на земле я был или на небе.
Глава 15
Леночка
Леночке полтора года. Как все маленькие С-вы, кроме Кости, она нежненькая, крепенькая, как молодой груздок, со светлыми волосиками и темно-голубыми глазками. С возрастом глаза детей постепенно бледнеют, а у каждого нового ребенка снова поражают своей глубиной и безмятежной синевой. У Леночкиных глаз пока нет соперников, ими любуются все, от бабушки до Миши, и она внимательно осматривает ими свой мир, состоящий из нескольких комнат и кусочка занесенной снегом площади перед домом, и каждый раз находит в нем что-то новое.