Отборные мужья - стр. 26
И, скорее всего, оказалась бы права. Абсолютно.
Будь я на месте Кохта, тоже бы никогда не поверила в такую чушь, как душа, отделенная от тела. А теперь в наказание за неверие, не иначе, мне выпала доля распутывать это в высшей степени мистическое дело, прежде чем отправиться в Ирвинтвед, чтобы навестить одну такую предприимчивую бабушку, решившую добавить проблем своим родным.
И снова я вздохнула, но в этот раз от осознания того, что уже ничто и никогда не станет как прежде. Наверняка у всего в этом мире есть своя цена. И нам с сестрами придется заплатить за неуемное желание нашей бабули поскорее выдать внучек замуж.
Перевела взгляд на Джиниссу и только сейчас подметила то, как быстро мы с ней пришли к временному перемирию. Уверена, что зиждилось оно исключительно на взаимной выгоде. Точнее, на выгоде для неё и моем любопытстве. Куда я без него.
– Я… лишь хотел предупредить, что в нашем поместье не положено мыться в тазу, – меж тем нашелся с ответом Кохт, слегка порозовев ушами. Но на этом он не остановился, развивая щекотливую тему: – У нас есть большая лохань. А сейчас, думая о твоем удобстве и состоянии, – граф многозначительно скосил глаза на мой живот. Я недоуменно посмотрела на него. Джинисса попеременно переводила взгляд то на меня, то на брата.
– В общем, – Ионас вновь предпринял попытку договорить, – не уверен, что тебе сейчас безопасно мыться в набранной лохани.
– Именно! – вскричала Джинисса. – Ведь я видела, что инквизиторы передали служанкам какие‑то склянки!
– Вот как? – только и ответила я на всё это. И ведь действительно передавали.
Но при чем здесь мой живот? Отрава? Яд? Или Кохт намекает на…
Осознание, пришедшее в следующий миг, заставило скривиться, словно от зубной боли. Ох! Ведь я припомнила вчерашнюю ночь и так же, как он, замялась, пылая лицом, а не только ушами.
Отвлечься! Нужно срочно отвлечься на какое‑нибудь расследование, чтобы больше не думать об этом недоразумении!
Как нельзя более кстати одна из загадок уже летала предо мной, нарезая круги в воздухе, словно пчелка. Поэтому я мигом передумала принимать ванную, еще успеется, а решила сразу приступить к насущным проблемам и исследованию возможной зацепки, которую мне только что подкинули.
– Если Джинисса права, и её действительно опоили или отравили служанки… – начала я вслух. Но договаривать не стала, ноги сами понесли меня в глубь поместья, вопреки явному желанию Ионаса остановить меня, преградив путь.
Увы. Он попросту не успел.
Влетев внутрь (дверь оказалась не заперта), я поспешила по коридорам, идя на запах вареного мяса, не очень, кстати, приятный. Скорее даже какой‑то горьковато смрадный, что ли.
За главным холлом, на удивление маленьким, узким и заставленным всяческой мебелью, тумбами, пеналами и высоким шкафом из лакированного дуба, меня встречал длинный разветвленный коридор, расположенный позади винтовой лестницы на второй этаж.
Припоминая увиденное ранее, я отметила для себя, что по левой стороне, наоборот, мебели не было. Но стены не пустовали. Нет. Их украшали не знамёна, а самые настоящие ирвинтведские ковры с пестрым мозаичным рисунком, невольно заставляющие отвести взгляд из‑за рези в глазах.
– Очень интересно, – пробурчала я, запоминая этот факт для будущей проверки.