Отбор женихов для волчицы лунного князя - стр. 9

Пискнув, мужик хватается за своё сокровище, шумно втягивает воздух и даже вроде слегка краснеет, но не валится со слезами на глазах, не корчится от боли.

– Малышка, в звериной форме я бегаю по сухостою и ссу на колючки, у меня яйца не такие нежные, как у людей.

Как не нравится это «у людей», просто режет, оправдывая самые страшные страхи, признаться в которых боюсь.

Мда… а нос у него тоже не нежный? Со всей силы лягаю его в лицо. Пяткой чувствую, как надламывается хрящ. Похититель отлетает в изножье, разбрызгивая по простыне кровь. Не удержавшись на краю, валится назад и звонко ударяется о низкий подоконник затылком.

Стонет.

Рефлекторно дёргаясь, тяжело дышу. Наручники позвякивают, и похититель опять стонет, взмахивает рукой.

Ну точно меня убьёт, надо сматываться. От ужаса неожиданно ловко переваливаюсь через кованое изголовье кровати, тяну наручники. Изголовье стоит в тени, не разглядеть, оно сваренное целиком или скрученное. Хотя у меня нет отвёртки, чтобы его раскрутить, да и руки теперь перекрещены из-за наручников.

Оглядываюсь на дверь. Интересно, кровать боком пройдёт? Надо попробовать. Ухватив верхнюю перекладину изголовья, тяну за собой кровать. Тяжеленная! Мышцы ноют от напряжения.

И тут похититель начинает вставать. Его перекошенное лицо залито кровью, глаза горят так, что, кажется, источают фосфорное свечение.

Мне конец.

Вцепившись в перекладину изголовья, упираюсь ногами в холодный деревянный пол и толкаю, толкаю, толкаю кровать на желтоглазого. Она проскальзывает по гладким доскам и железной рамой основы впечатывается в пах мужика, притискивая его к стене.

Мужик воет, а я давлю. Он пытается просунуть руки под раму, чтобы оттолкнуть, но расстояние между ней и стеной слишком маленькое для его лапищ, они то и дело проскальзывают по простыне и матрацу, вспарывая ткань выросшими когтями.

– Мамаа! Ааа! – ору в ужасе и начинаю всем телом биться об изголовье, чтобы задавить чудовище.

И он орёт. Его руки искажаются, покрываются шерстью, лысеют и снова обрастают шерстью, лицо вытягивается и сплющивается. Моё плечо окатывает раскалённым жаром. Но я изо всех сил долблю кровать.

И тут чьи-то руки обхватывают меня и тянут назад. На кровать впрыгивает белая волчица и, страшно оскалив клыки, рычит на меня. Чьи-то ещё мускулистые руки появляются сбоку и тянут койку от подвывающего мужика в крови. Тот отползает в сторону, зажимая якобы нечувствительный пах, сипло жалуется:

– Что с ней такое? Почему она меня ударила?

Меня вместе с кроватью тянут от него. Хочу крикнуть, чтобы меня отпустили, но затылок обжигает болью.

***

Плечо опять горит. Но на этот раз нечто чужое пытается проползти осторожно. Меня передёргивает, но шелохнуться не могу. Я вся стянута, укутана в паутину. Ужас и отвращение нарастают, плечо обжигает так яростно, что по телу пробегает судорога.

Всхлипнув, открываю глаза: деревянный потолок, залитый холодным светом луны.

Руки вдоль тела. Не шевельнуться.

Опускаю взгляд: я в прежней комнате и… да я вся замотана, как мумия. И к кровати пристёгнута семью широкими ремнями. На этот раз спеленали основательно. Хорошо хоть кляп не вставили.

Со всей силы напрягаю ноги, пытаясь их приподнять и подтолкнуть к краю постели, но замотана так плотно, что даже на сантиметр не сдвигаюсь. Пытаюсь, напрягаю мышцы – без толку.